Во многих работах авторами отмечалось, что термины «информационное общество» и «общество, построенное на знаниях» почти синонимы. Почти, но не полностью. Первый термин как бы подчеркивает технологическую составляющую. И она очень важна, ибо информационные технологии – это единственный вид технологий, культурогенный по своей природе. Другие технологии производят вещи, но не могут продуцировать, поддерживать и развивать культуру, и особенно знания. Если знания не современны, если они не удовлетворительны по количеству и качеству, если подаются в формате, трудном для их усвоения, или недоступны для большинства членов общества, то создать общество, построенное на знаниях, не удастся. Поэтому главное – научиться учиться и производить новые, современные научные и практически полезные знания. И так как главным производителем таких знаний является наука, то центр тяжести всех общественных усилий должен быть перемещен именно туда. Конструктивное развитие требует и диктует необходимость переноса всех усилий государственной политики и стратегии в сферу науки и образования, развития общественного, ориентированного на знания самосознания, и в конечном счете – трансформации и адаптации российской культуры к современным реалиям. Опыт развитых в информационно-технологическом отношении стран мира показывает, что «земные блага» напрямую зависят от уровня образования, квалификации населения и опережающих темпов развития науки и научно-фундированных технологий. Также совершенно очевидна прямая зависимость производства знаний от развития информационных технологий. Для знаний границы давно стали прозрачными. Более того, знания перемещаются с невиданной ранее скоростью по земле, независимо от того, где, кем и как они были произведены. И основным поставщиком новых знаний, дающих импульс дальнейшему развитию, является наука. Следовательно, роль науки в обществе, построенном на знаниях, первостепенна.

Любая наука в развитом виде представляет собой систему особым образом организованных и упорядоченных знаний, отвечающих критериям научности и относящихся к фиксированной предметной области, за пределами которой данные знания часто лишаются смысла и значения и утрачивают свой познавательный статус. Эти знания строятся согласно принятым в данном сообществе ученых правилам, методам, эталонам и образцам – критериям научности. Общепризнанными критериями научности являются точность, определенность, доказательность, объективность, эмпирическая и экспериментальная подтверждаемость и опровержимость, т.е. соответствие принципу верификационизма, постулированному в работах М. Шлика, Р. Карнапа, К. Гемпеля, и принципу фальсификационизма К. Поппера (10). В идеальном варианте при стремлении к некоторому эпистемологическому образцу научные знания должны быть предельно формализованы и выражены в строго построенном языке науки, которым как наиболее абстрагированный от чувственно воспринимаемых вещей является язык математики.

В действительности же этот математический идеал, как и вообще большинство идеалов, труднодостижим, хотя большинство современных наук стремятся к его осуществлению. Несколько гипертрофированным проявлением этой тенденции является ставший банальностью афоризм: «Только то научно, что может быть выражено числом!» Это достаточно утрированное высказывание о математическом выражении как основном признаке научности тем не менее подводит к пониманию наиболее фундаментальной особенности науки и ее главного, системообразующего принципа. Он состоит в том, что ядром науки, отличающим ее от всех других знаний, и особенно знаний бессистемных, является наличие теории или знаний теоретического уровня. Именно это отличает современную науку от всех других донаучных, протонаучных, преднаучных форм знания. В этих знаниях также нет ничего уничижительного. Просто речь идет о фундаментальной специфичности науки, и именно той науки, которая лежит в основе современных так называемых наукоемких технологий, являющихся фундаментом для построения общества знаний.