Встречать Новый 1968 год всей семьёй отправились в гости к Дя Борям. Так мы про себя звали семью моего дяди Бори Филиповича, у которого жена и сын носят фамилию Котовы.

Перезнакомились, наконец, со всеми членами их семьи: настороженно благодушным и очень умным моим двоюродным братом, математиком Юрой, женой его, очень симпатичной и доброжелательной Танечкой, и дочкой их маленькой Анюточкой. Удивительно спокойная, с умными светло-серыми глазками и пухлыми губками, вполне довольная жизнью красивая девочка-ребёнок.

Дядя Боря с Лидией Федоровной живо интересовались тем, что сейчас делается в Чехословакии. Оказалось, мы, получающие «Руде право», знаем гораздо меньше их. Они Би-Би-Си слушают на английском языке. Там в основном про Чехословакию и говорят. Там вовсю идет дискуссия, т. е. критика теперешней бюрократической машины, которая называется социалистическим государством. В Чехословакии хотят, чтобы социализм был с «человеческим» лицом. Лидия Федоровна вспоминала сталинское время: «Приходили на работу и шепотом спрашивали друг у друга, кого сегодня нет. Ночами „черные воронки“ шныряли по Москве, людей выхватывали прямо из постелей, еще сонных, теплых, кидали на железные сиденья… Почти никто не возвращался оттуда…»

– Но теперь-то не забирают, теперь-то разве плохо?

– А кто говорит, что плохо?

– Теперь вон и пишут о тех временах.

– Но не публикуют. «Доктор Живаго» Пастернака, «Раковый корпус» Солженицына только в «Самиздате», на машинке…

– Вот бы почитать! У вас есть?!

– Что ты! Что ты! – перепуганно замахал руками Дя Боря, – Мы не читали, не видали даже…

Я поняла, что это совсем не так, может быть, у них даже есть. Но в них страх такой сильный, как животный инстинкт. Я для них пока (надеюсь, что пока) не совсем своя.

Потом о науке заговорили. Дя Боря в ней еще с тридцатых годов. Как ни странно, при этом Людоеде столько у нас появилось талантливых ученых! Даже в казематах не переставали творить. Наука для Дя Бориного поколения – это священный алтарь, перед которым склонялись, к которому шли, чтобы дать… Сейчас, по его мнению, в науку идут, чтобы взять: степень, теплое место, зарплату…

Раньше, когда они были молоды, ведущие ученые готовили преемников, таких же, как были сами или лучше себя, сейчас все наоборот: высокие должности получают далеко не самые талантливые. «У нас один завкафедрой так и говорит: «Приблизь я к себе способного, деловитого, молодого, он меня живо проглотит. Вот и держу дураков рядом с собою. Они безопаснее».

Юра – «молодое поколение учёных» – с отцом не спорил. Попросил меня собирать «Руде право». Он будет приезжать забирать. У них в Институте прикладной математики говорят, что в Чехословакии идет эксперимент. Если удастся, то и у нас потеплеет. Глядишь, и наш социализм «очеловечится»…

И как бы в подтверждение этому «Правда» от 6 января 1968 года с портретом нового чехословацкого генсека Александра Дубчека. Правдисты обсасывали его, Дубчека, фамилию: Дуб, а главное Чека. Задаст оппортунистам перцу. А я смотрела на его лицо: небольшой узкий подбородок и крупный нос делают его похожим на птицу. А в глазах, в улыбке – человеческая доброта и совершенно нет той уверенной твердости и никакого «железа» во взгляде… Даже муторно за него: сумеет ли одолеть наседавших на партию почуявших волю буржуев-оппортунистов, о которых лектор ЦК толковал нам.

Сам Дубчек молодой, недавно сорок шесть лет исполнилось. Родился в маленьком городке Топольчаны в семье рабочего-столяра. Когда Первый съезд компартии Чехословакии призвал помочь первому социалистическому государству, Дубчеки всей семьей поехали в СССР. Вместе с тремя сотнями таких же энтузиастов заложили славный колхоз «Интергельпо» (Интерпомощь). Отец работал, сыновья, Александр и Юлий, учились в школе, во Фрунзе. В тридцать восьмом вся семья вернулась в Чехословакию. Александр вступил в подпольную КПЧ. Был одним из командиров партизанского народного восстания в Словакии. Юлий Дубчек тогда погиб, 1 января 1945 года, Александр – два раза ранен. После войны работал слесарем и одновременно был членом районного совета компартии в городе Тренчин. Заочно учился на юридическом факультете университета в Братиславе, а в 1955—1958 годах – в Москве в Высшей политшколе при ЦК КПСС. Окончил с отличием. После быстро пошел в гору. Словом, «наш человек», и не зря у Брежнева, поздравляющего Дубчека, такое на лице ликование.