Во-первых, нужно чтобы рациональная наука в своём собственном царстве, в сфере естественных наук, обладала, вопреки мнению Фейерабенда, методом обоснования, отличающим её от гадалки на кофейной гуще, и чтобы этот метод был единым и не изменялся в соответствии с представлениями Куна [3] и других релятивизаторов от парадигмы к парадигме, от одной области знания к другой и от одного сообщества учённых к другому.

Во-вторых, не обходимо, чтобы метод этот можно было перенести (пусть с соответствующей адаптацией) из сферы естественных наук в гуманитарную сферу (или какую-то часть её).

И в третьих, нужно, чтобы биоэтика была наукой и владела и пользовалась этим методом.

Начну с последнего. В какой степени биоэтику в её нынешнем состоянии можно рассматривать как науку? Для того, чтобы дать строгий и точный ответ на этот вопрос, нужно сначала дать строгое же определение того, что есть наука, а это отбрасывает нас к вопросу, чем наука отличается от ненауки, если отличается. Но этим вопросом я хочу заняться потом. Поэтому я пока ограничусь рассмотрением того, как сама биоэтика, точнее её представители, пытаются обосновать её научность. Вот, например, В. Кулиниченко [4] пытается доказать научность валеологии (а биоэтику он рассматривает, как часть валеологии), отправляясь от критерия научности по К. Попперу. Спрашивается, а почему по Попперу? Нет проблемы показать, что принцип фальсифицируемости, являющийся стержнем попперианского фоллибилизма, решительно недостаточен для установления научности теории. Можно с лёгкостью насочинять сколько угодно теорий, которые безусловно будут фальсифицируемы, но не будут тем не менее иметь никакого отношения к науке. Например, утверждение, что Волга впадает в Северный Ледовитый Океан легко фальсифицируемо, но помимо того, что оно неверно, оно также никакого отношения к науке не имеет. Так что получается «по Попперу», потому что модно. Но пусть будет по Попперу, посмотрим, как это делается. После изложения требования фальсифицируемости теории В. Кулиниченко пишет:

«Отрицаний валеологии достаточно, как в научных публикациях, так и средствах массовой информации, что является причиной размежевания учёных на два непримиримых лагеря: последовательных адептов валеологии и её не менее последовательных врагов [5].

И этим заканчивается обоснование научности валеологии по Попперу. Получается, что, чем больше есть отрицаний научности данной теории, тем она на самом деле научней.

Конечно, строго говоря, этот пример не доказывает ненаучности биоэтики (или валеологии). Строго он доказывает лишь несостоятельность попытки Кулиниченко доказать её. Но он свидетельствует об атмосфере весьма далёкой от науки, которая имеет место, не только в биоэтике или валеологии, но в большей части гуманитарной сферы сегодня. В атмосфере нормальной науки такого рода «доказательства» просто немыслимы. В то время как гуманитарная сфера в целом и биоэтика и смежные ей области, в частности, изобилуют ими. Вот ещё пример из того же Кулиниченко.

В начале своей книги он заявляет, что в основании валеологии среди прочего находятся психоаналитические теории Фрейда, Юнга и Адлера. В дальнейшем он пишет:

«…в 20-м веке в европейской культуре возникает и развивается точка зрения, ставшая после работ З. Фрейда почти азбучной, о том, что нравственность – нередко фальшивая поза, имидж, маска на истинном лице человека. Мораль начинают понимать, как социальную форму внешнего давления и культурного насилия, как навязывание стереотипов мысли и поведения, как цензуру [6]. Ясно, что Кулиниченко против этого. Я тоже. Но я могу доказать, доказать так, как это доказывается в рациональной науке, что Фрейд не прав, и что его теория далека от научной обоснованности. А если бы я не мог этого доказать и не привёл бы тут же этих доказательств, то я не имел бы права голословно отвергать выводы теории, до сего дня считающейся научной. Это классическая норма научной этики и нет сомнения, что научная этика должна быть частью биоэтики и важной частью, учитывая исключительную роль науки в жизни современного общества. Кулиниченко же не только и здесь ничего не доказывает, он вообще не приводит никаких аргументов в пользу своего разгрома фрейдизма. Вот он так считает и всё. Ну, а немало других учённых и философов до сих пор считают прямо противоположно Кулиниченко и вполне согласны с Фрейдом. Несколько лет назад, например, в Израиле обсуждалась на телевидении проблема проституции. Участвовавшая в обсуждении профессор-сексолог заявила что наука, в частности Фрейд, доказали общественную полезность проституции. После чего ведущему ничего не осталось как только развести руками и резюмировать: «Против науки спорить нельзя». Спрашивается, а какому из профессоров должен верить рядовой член общества? И какая мораль может быть в нём воспитана зомбированием ему мозгов с противоположных направлений с использованием авторитета науки и разглагольствований о плюрализме. И как можно вводить в основание науки (научность которой ты доказываешь) теории, которые сам же признаешь неверными?