Среди других функций государства экологическая функция в первые десятилетия существования СССР особо не выделялась. Об этом свидетельствует то обстоятельство, что в конституциях СССР 1924 и 1936 гг. отсутствовали нормы, посвященные роли государства в решении проблемы охраны окружающей среды, прав граждан на здоровую, благоприятную окружающую среду. Жителям страны напрямую предписывалось охранять природу, ее богатства. Это свидетельствует о том, что данная проблема не рассматривалась как заслуживающая особого внимания[61].

Вместе с тем необходимость охраны природных объектов диктовала потребность в формировании соответствующей нормативно-правовой базы. С первых лет установления советской власти был заложен фундамент для правового регулирования экологических отношений. Процесс децентрализации управления землями и другими природными ресурсами с передачей всей полноты власти местным Советам депутатов юридически был оформлен первыми советскими декретами[62], принятыми: в 1918 г. – «О лесах»[63], в 1919 г. – «О сроках охоты и праве на охотничье оружие»[64], «О недрах земли»[65], в 1921 г. – «Об управлении лечебными местностями (курортами) общегосударственного значения»[66] и «Об охране памятников природы, садов и парков»[67], в 1924 г. – «Об учете и охране памятников искусства, старины и природы»[68] и др. Данные правовые акты были направлены на определение статуса природных объектов, отграничение их от объектов имущественного характера.

Первым же юридическим актом такого рода был Декрет 1917 г. «О земле»[69], который по большей части носил экономический характер, но в то же время уже создавал условия для охраны земель. Статья 2 данного Декрета гласит: «Помещичьи имения, равно как и все земли уездные, монастырские, церковные, переходят в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов»[70]. В следующей статье говорится о том, что «какая бы ни была порча конфискуемого имущества, принадлежащего ныне всему народу, она объявляется тяжким преступлением, караемым революционным судом»[71]. Но интересен тот факт, что нет четко установленной меры наказания. Кроме того, в кодифицированных уголовно-правовых актах «порча конфискуемого имущества» так и не была закреплена. Данное правонарушение очень скоро потеряло свою актуальность. Итак, первое же уголовно-правовое предписание в Советском государстве просуществовало довольно короткий период.

В первые годы существования советской власти уголовно-правовые нормы, регулирующие институт наказания, были разрозненны, носили бессистемный характер. Законодательству, регулирующему охрану природы, были присущи те же пробелы и недостатки, что и раннему советскому законодательству в целом. Степень общественной опасности не зависела от ущерба, причиняемого природной среде. «Оценивая направление уголовной природоохранительной политики двадцатых годов, следует отметить, что оно было определенным шагом назад»[72].

Исследователь истории уголовного законодательства советского периода, которое регулировало отношения по охране природы, Е. В. Виноградова отмечает крайнюю противоречивость норм института уголовного наказания в начальный период существования советского государства. Причиной тому, прежде всего, служила крайне неустойчивая внутренняя политика государства: «…законность заменялась целесообразностью, направленной на удержание и укрепление советской власти… советская власть практически полностью отвергла имперское законодательство»[73].

Вопросы, касающиеся уголовного наказания, да и уголовного права вообще, освещались в различных нормативно-правовых актах, зачастую противоречивших друг другу. Для того чтобы обобщить развививающиеся уголовно-правовые нормы, законодателю потребовалось некоторое время, и уже в декабре 1919 г. были приняты Руководящие начала по уголовному праву РСФСР. Существовали и другие документы. Так, согласно Постановлению СНК РСФСР «О сроках охоты и о праве на охотничье оружие»