– А потом был телефонный звонок. Меня в тот момент тошнило, выворачивало наизнанку. Я даже не видела маминого лица. Но я поняла, почувствовала как-то, о чём говорит человек на другом конце провода… Папа и Леся попали в аварию. Как потом установило следствие – отец потерял сознание, и автомобиль врезался в столб. Удар пришёлся по пассажирскому сиденью. Лесенька сразу умерла. Врачи говорили мгновенно. А папу доставили в больницу. Целую неделю медики боролись за его жизнь. Но отец так и не пришёл в сознание и на 8-ой день умер.

Вот и всё. Она рассказала. Говорят, когда выговоришься, становится легче. Вероника никогда не верила этому. Запрятать горе глубоко внутрь, заставить себя не вспоминать – вот единственный способ сделать боль не такой острой. Но сегодня, видимо, был правильный день или правильный собеседник, сегодня Веронике реально стало легче.

– А почему отец потерял сознание? – нарушил Никита тишину, которая стояла вот уже несколько минут.

Никто не задавал Веронике такой вопрос. Может, тем немногим кому она рассказывала об этой трагедии, тоже было интересно узнать ответ, но, видимо им казалось некорректным затрагивать такую болезненную тему. Вероника была благодарна Никите, что он не стал строить из себя саму деликатность. Ей хотелось говорить на эту тему, ей самой хотелось узнать ответ, который не смогли в своё время дать ни медики, ни криминалисты.

– Никто не знает. Понимаешь, может, он и не терял сознание. Мне иногда кажется, что нам, родственникам, озвучили такую версию только потому, что другого объяснения аварии найти не удалось. Машина была исправна. Видимость на дороге отличная. Других автомобилей поблизости не было. К тому же, папа был очень аккуратным водителем. С большим стажем.

– Тогда действительно похоже, что отец отключился.

– Но ведь он был здоров. Ни инсульта, ни инфаркта. Я много об этом думала. Не понимаю, что могло вызвать потерю сознания?

– Возможно, был уставшим и просто заснул?

– Исключено. Папа бы никогда не сел за руль в таком состоянии. Да и я прекрасно помню, в тот день он был бодрым.

– Может, что-то его отвлекло? Какое-то животное перебегало дорогу?

– Это предположение проверяли – не подтвердилось.

– Есть что-то, что заставляет тебя сомневаться в официальной версии аварии? – догадался Никита.

– Не то чтобы я не доверяла следствию… Просто был один момент… Сразу, как только отца доставили в больницу, врачи констатировали смерть мозга. Зрачки на свет не реагировали и были другие явные признаки. Мы, конечно, всё равно надеялись. Я сидела у кровати папы, смотрела на него. И вдруг его взгляд стал казаться мне осмысленным. Мне даже померещилось, что он что-то хочет мне сказать. Возможно, объяснить, как всё произошло. Я шептала: «Папочка, я здесь. Всё хорошо. Ты поправишься. Давай! Ты же сильный!» Уверена, он слышал меня. И ему было очень больно. Он страдал. Его зрачки расширились. Они расширялись у папы, когда он был сильно расстроен. Говорят, что на старших курсах мы будем проходить методики чтения мыслей. Чтобы я только не отдала, чтобы в тот момент я уже умела это делать.

– Это бы тебе не помогло. С помощью методики можно читать мысли только у людей, которые находятся без сознания. Это даже не мысли, а так – бред подсознания. Работающее сознание ставит щит, который не позволяет проникнуть внутрь, ни одна методика не поможет. Если в тот момент твой отец пришёл в себя, а он видимо пришёл, раз ты заметила реакцию зрачков, то его мысли ты бы прочесть не смогла, даже если бы владела тем, чему нас научат через год.

– Мне так жаль, что я никогда не узнаю, что отец хотел сказать мне в ту минуту.