– Папа! – сказала любимая дочь мастера Вана, Ма Сянь, водя изящной ножкой по глиняному полу. – Ты знаешь, я ведь молодая, красивая и умная девушка. Поэтому хочу самореализоваться и пожить для себя. Я понимаю, ты хотел бы видеть во мне любящую мужа жену, умелую хозяйку и заботливую мать многочисленных внуков, но… извини, этого не будет. Ничего, если я уеду в город, стану там офисным работником, сделаю карьеру и стану чайлдфри? А по выходным буду приезжать к тебе в дом престарелых на прекрасной машине и куплю тебе замечательное кресло-качалку…

Мастер Ван уже открыл было рот, чтобы громко высказать детям все, что он о них думает, но таки не издал ни звука. «А нужно ли? – подумал он вдруг.

– Да какое же я имею право решать за своих детей, как им жить, с кем спать, что есть, во что верить? Они же самостоятельные личности! Ну и что, что старшему всего семнадцать? Подумаешь, мне не нравится! Ничего, потерплю, зато дети мои будут счастливы!»

– Хорошо, – устало сказал он, – живите как хотите.

Прошло десять лет. Дети жили как хотели. Старший после долгих хворей и мучений умер от СПИДа. Средний все больше времени проводил в свинарнике, пристрастившись к паленой эрготоу (разновидность китайской водки) и всех хряков научив выпивать вместе с ним; время от времени он просыпался, некоторое время философствовал с Пикачу о том, что наш мир – это не более чем скопище зловонных нечистот, и снова засыпал. Дочь поначалу разбогатела в городе. Но в один прекрасный день она пресытилась партнерами по бизнесу, и все они показались ей чересчур стары и немощны для ее ложа. А молодой любовник, которого она за справедливую цену наняла для оказания сексуальных услуг, ловко подделал ее подпись, перевел на себя все ее активы и оставил без гроша. Дочь вернулась к мастеру Вану, душой устремилась к самосовершенствованию и проводила дни под засыхающим утуном (платаном), неустанно читая мантру «Все сволочи… все подонки». Мастер Ван исправно выносил за ней горшок и с ужасом думал, кто же будет это делать, когда сам он вконец одряхлеет: ведь Небо не послало ему ни внука, ни даже внучки.

Как-то он пришел к соседу поделиться своим несчастьем и увидел, что мастер Чжан сидит в беседке перед садом камней, пьет сливовое вино и курит свою любимую кривую трубочку.

– Как поживаешь, сосед? – спросил мастер Ван. – Все ли в порядке? Что детишки?

Мастер Чжан неторопливо отпил из чашки и ответил:

– Старший сын увлекся расшифровкой эпитафий на древних надгробиях, познает величие прошлого и хорошо зарабатывает. Он женился на дочери уездного судьи, они живут душа в душу, у них в городе большой дом. Средний сын служит в императорской коннице на южной границе. Он начальник «длинной сотни» конников. Враги боятся его как огня, друзья любят, подчиненные уважают, а начальники ценят. А дочь – что ж, вон моя красавица, ее любимый муж и пять моих внуков.

– Невероятно! – вскричал мастер Ван. – Но разве десять лет назад твои дети, будучи молодыми, горячими и глупыми, не приходили к тебе, желая странного? Мастер Чжан степенно кивнул.

– Как же тебе удалось воспитать таких славных детей?

– Я просто сказал им, что, если они не перестанут валять дурака, я побью их лопатой.

С тех пор учение Свободной Личности в Поднебесной пошло на убыль, а учение Просветляющей Лопаты расцвело.