– Ромыч, ты дебил? Ты сразу не мог человеческим языком рассказать, чтобы я не давал волю своим безудержным фантазиям?

– Да ты вон уже с катушек съехал! Мне чуть фейс не начистил, не разобравшись. Лечись, Трофимов, такое поведение в старости потом в необратимые процессы переходит…

– Слушай, заткнись! Иди на курсы ораторского искусства – может, тебя там хоть по-русски научат изъясняться.

Гнев пошел немного на спад, но мозг заработал на полную мощность. Я чувствовал, что друг чего-то недоговаривает, хотя, возможно, я ошибся и с возрастом просто незаметно для себя превратился в параноика и безумного ревнивца.  Алька была той девушкой, которую хотелось прикрыть собой, как щитом, и никому не позволить не то что увидеть, а просто на расстоянии метра находиться рядом.

Какая-то насмешка судьбы: пока я пытался представить, как моя девочка будет выглядеть в том алом комбинезоне, Ромка, засранец, успел уже разглядеть ее в белье. Светлана эта… сплошное недоразумение – так в открытую на мужиков вешаться. Такое общение не доведет до добра. Ну ничего, как только наши отношения перейдут на другой уровень, такую подружку нужно будет «ликвидировать». Нельзя Аленке с ней общаться, подобные ей научат только плохому.

Мы вышли на корт, и тут я решил отвести душу. Подавал с остервенением мяч, сжимая изо всех сил рукоятку теннисной ракетки. Ромка сначала не придавал значения, а потом просек, что я из него мишень сделал. Решил отыграться за нервяк, который он мне в раздевалке устроил.

Подать мяч. Отбить. Отбить. Отбить…

– Трофимов, – отбил мячик Ромка, – ты это брось, – запыхавшись, еле проговорил друг.

– Играем! – рвано выкрикнул я и вложил всю силу в ответный удар. – Отбивай.

– Да пошел ты! – В какой-то момент Ромка выпрямился, бросил ракетку на корт и пошел в сторону раздевалок.

– Ну и? – Я встал в дверном проеме и посмотрел на ссутулившуюся спину сидящего друга.

– Алена – красивая девушка… Тебе повезло. Всегда везло с женским полом.

Я прошел внутрь и сел рядом с Ромкой.

– Ты преувеличиваешь, – толкнул друга плечом в плечо. – Кто с Танькой закрутил из десятого «А»? А с Томой с параллельного курса?

– Ты бы еще ясли вспомнил!

– Вспомнил бы, если бы мог, но не помню. Ромыч, мы с тобой столько лет дружим, с чего ты резко расписался в неустроенности?

– Позавидовал…

– Чему? – Я удивленно посмотрел на друга.

– Твоей везучести.

– Ты это зря. У нас даже первого свидания еще не было, нормального, и как дальше сложится – вилами по воде…

– Все будет. Аленка явно в тебе заинтересована. В тебе, а не в твоем статусе и деньгах.

– Не вешай нос, гардемарин! И твое счастье не за горами. – Я неожиданно вспомнил, как мы с другом в детстве увлеклись не на шутку многосерийным фильмом. Нам было по шесть лет, когда мой отец привез из Штатов цветной телевизор со встроенным видеомагнитофоном. Черные плащи мать специально нам заказала в ателье по такому случаю, а шляпы мы склеили сами из картона. – Мир?

– Мир! – Мы крепко пожали друг другу руки и одновременно облегченно выдохнули.

«Аленькая, выходи!»

За окном раздалось несколько автомобильных гудков.

Девчонки бросились к окнам. Еще бы, не каждый день к общежитию подъезжает черный тонированный лимузин.

– Сдохнуть можно, Ефимова! Где ты этого принца подцепила?

Я попыталась протиснуться через свою группу поддержки, подставила табурет и поднялась над любопытными головами подруг.

Иномарка на фоне побитых и обветшалых хрущевок очень выделялась и для всех была как бельмо на глазу. Демьяна я там не увидела, к своему удивлению. Вместо него со стороны пассажирского места у двери стоял по стойке смирно водитель – в черном смокинге и белых перчатках.