Надо иметь мужество, чтобы смеяться. Это удел сильных людей.
Надо иметь мужество и талант, чтобы щедро делиться своей радостью с другими людьми. Не надо обольщаться: не так много на свете людей, способных искренне разделить нашу радость. В печали друзей больше, чем в радости. Да только стоит ли из-за этого «сушить себе кости»?
Когда родилась моя печаль
Когда родилась моя печаль, я заботливо лелеял ее и не спал ночами, наблюдая за ней ласковым и кротким взором.
Моя печаль росла, как растет все живое, – сильной, красивой, полной радости и сияния.
Я любил мою печаль, и она любила меня, и мы вместе любили мир, потому что у моей печали было нежное сердце, и мое сердце стало таким же нежным.
Когда мы беседовали друг с другом, я и моя печаль, мечты были крыльями, на которых уносились наши дни, потому что печаль моя была красноречивой и свободной, и мой язык стал красноречивым и свободным.
Когда мы пели вместе, я и моя печаль, наши соседи слушали нас, сидя у своих окон, потому что мелодии наших песен были глубокими, как море, и чудесными, как радость воспоминаний.
Когда мы шли вместе, я и моя печаль, люди смотрели на нас с любовью и удивлением и восхваляли красивыми, изысканными словами, но встречались нам и такие, кто бросал на нас взоры зависти и вражды, потому что моя печаль была самоуверенной и гордой, и я стал самоуверенным и гордым.
Затем моя печаль умерла, и я остался один с моими мыслями и мечтами.
Теперь, когда я говорю, мой голос ловят только мои уши, когда я пою, соседи не слушают моих песен, когда я брожу по улицам, никто не обращает на меня внимания, но я утешаюсь во сне, внимая таинственному голосу, который с горечью говорит:
«Вот лежит человек, печаль которого унесена смертью».
Когда родилась моя радость
«Идите ко мне, люди, идите и смотрите – сегодня родилась моя радость!»
И я удивился, когда никто не пришел посмотреть на мою радость.
Много дней я говорил людям о ней с крыши своего дома, но никто не слышал моего голоса, и я остался наедине с моей радостью, одинокий, забытый всеми.
А через год, когда жизнь наскучила моей радости, она поблекла, заболев странной, неведомой болезнью, потому что от любви к ней билось только мое сердце и ее уста знали поцелуи только моих уст.
И моя радость умерла в одиночестве, а я вспоминал о ней только в те минуты, когда вспоминал о моей печали.
Но воспоминание – это лишь осенний листок: вздрогнув от ветра, он падает на землю, чтобы быть погребенным навеки.
Джебран Халиль Джебран
«И сказано возрадуемся… и радость ваша будет совершенна».
Евангелие от Иоанна
А хочешь, я научу тебя делать радость?
У детей долговременные радости и кратковременные невзгоды.
У взрослых – постоянная неудовлетворенность жизнью и кратковременные радости.
Зачем мы так быстро вырастаем из коротких штанишек и ярких платьиц? Зачем мы так поспешно и уверенно становимся взрослыми? А говоря без обиняков – взрослыми занудами? А что, разве не так? Чем старше становишься, чем чаще вместо конфетки и монетки получаешь от судьбы фигетку, и тем больше недовольство жизнью. И только под занавес вдруг спохватывается человек: а жизнь-то была не так и плоха! И даже хороша была жизнь, когда молодая, сильная кровь по жилам резво бежала! И здоровье было, и надежды, и любовь. И чего это я, дурак, не радовался тогда, все фыркал да гримасы строил от недовольства тем, что имел?
Задним умом у нас каждый крепок. Потому-то он задним и называется, что слишком долго взрослый человек задницей думает, прежде чем за ум возьмется. (Извиняемся за словесную вольность, но на том сидим).
Не обижайся, драгоценный наш читатель, мы не ставим задачу поучать тебя. Мы хотим научить тебя радоваться жизни, пока ты еще дышишь.