Я подошел к ним и сделал движение, чтобы представить ей людей, с которыми пришел:

– Это Галина Анатольевна, она посидит с Ксюшей, пока ты будешь с нами в больнице. А это Никита. Еще один наш друг. Мы поедем к Сане втроем, – пояснил я.

Вера сузила глаза, показывая, что сомневается в моих словах.

– Ты не доверяешь мне? Но ведь именно ты позвонила мне, когда Саня пропал. Он сам сказал тебе, что ты можешь на меня положиться.

– Я не оставлю ребенка с незнакомым человеком, – недоверчиво сказала она и, развернувшись, прошла вглубь квартиры.

Мы последовали за ней в гостиную. На полу были разбросаны игрушки, но Вера не спускала ее с рук, продолжая прижимать малышку к себе. Будто кто-то из нас мог наброситься на нее и отобрать дочь.

– Галина Анатольевна вырастила меня. Я знаю ее всю жизнь. Ты можешь доверять ей.

Женщина подошла к Вере и доброжелательно улыбнулась ей.

– А чьи это сладенькие пальчики? – стала ворковать она, и малышка улыбнулась ей в ответ.

Я напрягся, видя недовольное лицо девушки. Черт. Думал, что будет проще.

– Какая ты хорошенькая девочка, – произнесла Галина Анатольевна ласковым мелодичным голосом. – Пойдешь ко мне на ручки?

Малышка потянулась к женщине, но Вера продолжала удерживать ее.

– Я не оставлю дочь. Она без меня не уснёт.

– Глупости. У меня и не такие засыпали, – успокоила она девушку. – Видишь вон того лба? Знаешь, каким капризным ребенком он рос? И ничего. Справилась.

Я закатил глаза от этих детских воспоминаний.

– Она ничего не ест, кроме… – Вера сделала паузу, глядя на нас с Никитой. – Я все еще кормлю ее грудью. Если я уеду, она останется голодной.

Она сказала это тихо, но я ее услышал.

Черт. Я ничего не смыслил о детях, и вся эта младенческая хрень была для меня как проектирование самолета. Я взглянул на друга и увидел его в глазах понимание и сочувствие. Конечно же. Он был отцом.

– А сколько ей уже месяцев? – спросила Галина Анатольевна.

– Восемь, но она ничего не ест. Чтобы я не предлагала, – ответила девушка расстроенным голосом.

Я плюхнулся на диван, потому что понял, что это надолго. Черт. На минуту представив, что у каждого из нас троих есть жены и дюжина детей, я понял, что все наши дела пойдут по одному месту только лишь потому, что мобильного графика у нас больше не будет. Кажется, теперь я стал понимать, почему отец скинул с себя воспитание меня и брата на других людей. Хотя это его не оправдывает.

Никита сел рядом со мной и устало вытянул ноги перед собой.

– Может поедем вдвоем? – тихо спросил он, наблюдая, как женщины воркуют вместе с ребенком.

– Я обещал ей, что отвезу ее.

– Видишь, она не хочет. Поехали.

Я качнул головой.

– Что-то мне подсказывает, что Саня будет рад ее видеть. Надеюсь, он уже пришел в сознание после операции.

Спустя пол часа долгих уговоров, Вера все же согласилась. Галина Анатольевна заняла внимание ребенка, чтобы девочка не видела, что ее мать уходит. Мы сели в автомобиль и наконец-то выехали в сторону больницы. Девушка молчала всю дорогу. Я искоса поглядывал на нее в зеркало заднего вида. Она пыталась сохранять спокойствие, но ее мелкие телодвижения выдавали нервозность девушки.

Подъехав к зданию больницы, мы вышли из автомобиля и направились в холл. Молча поднявшись на четвертый этаж, мы оказались возле стоки, где до этого утром я был вместе с Михаилом и ждал результата операции.

– Громов в какой палате? – спросил я медсестру.

– Дмитрий Сергеевич… – испуганно произнесла девушка. – Он в реанимации. Я не д-думаю, что врач позволит…

Я вздёрнул бровь. Если она знала меня по имени, значит ей было известно, кто я. Неужели она думала, что меня остановят какие-то больничные правила от того, что я хотел убедиться, что с моим другом все в порядке?