- Наташ. Прости, прости! – одернул сам себя, вспомнив, что она не любит, когда он ее так называет. - Натали, давай в следующий раз в нормальном ресторане пообедаем, а? Ты какую кухню любишь? Итальянскую, французскую, японскую?

- Люблю японскую, но я теперь только через неделю смогу с тобой встретиться.

- Что? Как через неделю?

- Извини! Дела семейные!

А вот это было что-то новое. Раньше она никогда о семье не говорила. А тут сама вдруг.

- Может, ты еще и замужем, а? – хохотнул, спрашивая, а сам замер, боясь услышать правду.

- А если да? Тогда что? – удивила она его.

- Что?

Герберт опешил, услышав это. Пошутил, называется. В голове тут же сложились куски мозаики: отказ от его подарков и даже цветов, отказ встречаться по выходным, отказ от совместного отпуска, встречи только в гостинице. Теперь-то ему понятно, почему ей не понравилось, что он встретил ее с работы. И вот теперь ему понятны и этот ее идиотский платок, скрывающий волосы и огромные, закрывающие пол-лица, очки — Натали всегда приходила к нему в гостиницу в платке и в очках. И кстати, деньги красавица охотно брала, в отличие от подарков.

Он расхохотался:

- Ты серьезно? Ты замужем? А муженек, типа, не видит, не понимает и не подозревает? Тебе же просто резко повысили зарплату, верно? Раза в три так повысили, да? Или вы с ним на пару мои, честно тобой заработанные, деньги тратите, а?

Натали отреагировала странно: она молча встала с кровати, молча оделась и так же молча шагнула к двери из номера. Уже стоя у двери, в этом своем платке, держа очки в руке, произнесла:

- Ты ничего не знаешь о моем муже! Так что не смей его осуждать!

И вышла. А он остался лежать на кровати.

Нет, это нормально вообще? Он же еще и виноват остался!

На накрытом столе остался нетронутый ужин и неоткрытая бутылка шампанского.

Герберт встал, открыл шампанское и присосался к горлышку бутылки. Хотелось чего-нибудь покрепче, чем это пафосное шампанское, которое он заказывал специально для Натали. Он выругался и вошел в душевую. Ужинать в одиночестве не хотелось. Хотелось напиться. И вот напиться, как раз, желательно в одиночестве. Рассказывать друзьям о Натали он не хотел. Зная своих друзей, Герберт был уверен в том, что Алекс с Павлом предложат пари на то, что уложат ее в койку.

Герберт вышел из душевой гостиничного номера в белом махровом халате, одетом на голое тело. Номер был пуст. Натали ушла и не вернулась. Впрочем, он и не ждал, что она вернется. Глянул на закуски на столике и поморщился.

- Позвонить в обслуживание номеров, чтоб убрали, что ли? Впрочем, зачем? Ночевать здесь один он не будет. Он уйдет, горничная и так уберет все. Хоть кто-то нормально поужинает!

Герберт скинул халат и начал одеваться. Успел только натянуть боксеры, как на его телефон прилетело сообщение от Алекса: «А ты в курсе, что Камень стал отцом?»

10. Глава 9

- Чего? Какого лешего? Пашка стал отцом?

Тут же набрал Павла, желая задать ему один единственный вопрос.

- Герыч! Здоров, дружище! – голос друга звучал пьяно.

- Ну, здоров! Я слышал, тебя можно поздравить?

- Да. Сегодня уже можно, - Павел произнес это и нервно рассмеялся.

- Неожиданно, знаешь ли! – усмехнулся Герберт. - Если ты мне сейчас скажешь, что еще и женился, то ты мне не друг!

Павел на том конце провода закашлялся, а потом сдавленным голосом, явно не откашлявшись до конца, произнес:

- Да пошел ты к черту, Киборг! Чуть не подавился из-за тебя шикарным вискарем! Ты что, меня первый день знаешь? Не собираюсь я жениться. Точно не сейчас!

- Пах, какого лешего Алекс уже знает и даже мне сообщает, заметь, он! Не ты! А мне ты когда собирался сообщить эту новость? – произнес уже более спокойно Герберт.