– Эй, дядя, ты чего? Иди куда шел, – слышу пьяный голос. Отыскиваю источник, но говорю не ему:

– Быстро в машину.

– Я никуда с тобой не пойду.

– Я сказал, в машину.

Я говорю тихо.

– Нет.

– Лис, кто это?

– Да так, никто.

В глазах темнеет. Не помню, как хватаю ее. В себя прихожу от крика.

– Мне больно!

– Потерпишь!

Ее компания пытается оторвать ее от меня.

– Только сдвиньтесь с места, – цежу сквозь зубы.

– Ребят, все в порядке, – произносит она, но в ее голосе паника.

– Лис, кто это?

– Отпусти ее.

Мне плевать на них. Они никто. Но ее хочется разорвать.

До дома молчим. Я пытаюсь справиться со своими эмоциями, чтобы действительно не убить ее. Она обнимает себя руками и плачет. Взрывается, только когда дверь квартиры захлопывается.

– Какого хрена ты приехал? Что тебе от меня нужно?

Я молча раздеваюсь.

– Я ненавижу тебя! Ненавижу!

Застываю. Ее крик врывается в мою грудь, пробивая ее насквозь.

– Я тебя ненавижу!

Так кричала ее мать, когда я во сне обрезал ее длинные волосы. Это была месть, за которую я потом сильно поплатился. Шрамы остались до сих пор и сейчас они полыхают так, как будто их нанесли только что.

Я разворачиваюсь к ней и ее крик обрывается на полуслове. Мои пальцы сжимаются на горле девчонки, а ее затылок впечатывается в стену.

– Не смей. На меня. Орать, – произношу почти шепотом, глядя в ее распахнутые от ужаса глаза.

Мне хочется сжать пальцы. Но вместо этого делаю шаг назад и тут же ухожу в ванную.

– Дрянь! Тварь! Как ты посмел? – у него от бешенства даже губы побелели. Он избивает меня всем, что попадется под руку.

– Я ее ненавижу. И тебя ненавижу, – ору ему в лицо, захлебываясь от крови. – Я хочу, чтобы ты сдох!

– Это ты сейчас сдохнешь!

Он бьет меня головой об стену. Я в ответ толкаю его ногами из последних сил. Не знаю, как, но мне удается вырваться.

Это был последний раз, когда отчим поднимал на меня руку. Потому что домой я больше не вернулся.

Я смотрю на свое отражение в зеркале и мне страшно. Нет, не от воспоминаний. И не отчима я вовсе боюсь. Я уже давно никого не боюсь. Мне страшно от того, что я только что не сотворил с девчонкой тоже самое. Мне страшно от той силы ярости, с которой я смотрел на нее. И от желания бить.

Я такое же чудовище, как и тот, кого ненавижу каждой клеткой своего тела уже много лет.

Кулак летит в зеркало.

Мы не разговаривали и не виделись уже несколько дней. Я даже не знаю, ночует ли она дома. И не хочу знать. Я хочу держаться от нее подальше. Но как-то должен сказать, что ей пора собирать вещи. Не могу себя заставить. Я не могу себя заставить встретиться с ней после того, что произошло.

Я боюсь сам себя.

Блядь, какая-то девчонка выбила меня из равновесия! Маленькая дрянь!

Я устал от этого. Я устал от того, что она все время выводит меня из себя.

Пора положить этому конец!

Я открываю дверь квартиры и по моим ушам бьет музыка. Громкая, нет, орущая музыка, от которой, кажется, сотрясаются стены. Какого хрена здесь происходит?

Останавливаюсь на пороге гостиной и зависаю.

Девчонка танцует. Она не видит меня – ее глаза закрыты. И я не могу оторвать от нее свои, потому что танец занозы завораживает своей силой, энергией и эмоциями. Она как будто каждым движением выталкивает их себя, разбрасывая вокруг. Избавляется от них, как от одежды. Ее тело то замирает, то, вздрагивая, начинает кружиться, подпрыгивать, метаться, изгибаться.

Я не слышу музыку. Я вижу только девчонку. Я дышу в такт ее движениям.

Вот она припадает к полу, тут же расправляется, раскрывается, как росток, который тянется к солнцу. На мгновение замирает и, срываясь с места, закручивается, чтобы со всей силой врезаться в меня.