– Этот мусор..! – язык Кати заплетался так сильно, что разобрать ее слова не проще, чем решить судоку самого высокого уровня сложности. – Да как он смеет так со мной… Разговаривать… Ик..!

Скинув тушу подруги на диван, Ася наполняет свой бокал шампанским и опустошает тот за пару глотков.

– Вот же идиотка! – ругается она. – И надо же было ей пульнуть гребешком в голову полицейскому! – после чего нежно гладит уже спящую девушку по голове. – Но ты наша идиотка. Поэтому я не могу на тебя долго злиться.

– Чувствую, что простыми извинениями дело не обошлось? – кидаю на Катю хитрый взгляд.

– Видела?

– Не то слово! Была в первых рядах, – показываю большие пальцы Асе, которая снова подливала себе алкоголь.

Похоже, домой мы сегодня поползем на бровях.

– Она пыталась извиниться перед ним, но в ответ получила лишь выговор от того пострадавшего, который оказался полицейским. После этого ее лицо превратилось в кирпич.

– Ага, и это видела.

– А ведь такие мужчины в ее вкусе.

– Но кого-то отшили, – читаю мысли Кати.

Когда сырная и фруктовая нарезки были съедены в большей части Асей, а весь алкоголь выпит, нам пришлось нести Катю под белы рученьки до самого такси. Та все вырывалась и пыталась достать из перекинутой через ее шею сумочки тональный крем, чтобы поправить макияж.

– Боже! – недовольно восклицает Ася и перехватывает бунтарку поудобнее. – Даже на свинье тональный крем будет выглядеть лучше, чем на твоей сухой коже сейчас.

– Она вдрызг пьяна, а все равно беспокоится о том, как выглядит, – говорить мне удавалось с трудом после такого количества выпитого.

Оставленную нами пустую тару можно смело сдавать как вторсырье за нехилые деньги.

Стоило нам пройти мимо толпы курящих людей, как Катя решила, что может идти без нашей поддержки. И это после того, как мы преодолели большую часть пути.

– Мне та-ак ик..! Хо-орошо без этих ч-чертовых мужч.. – и резко закрывает рот ладонью. – Сейчас блевану.

Не угроза, а предупреждение.

– Как думаешь, если бы твой бывший узнал, что ты изменила ему в ответ – он бы разозлился? – неожиданно задаю вопрос Асе, пока она заказывает такси и одновременно держит волосы Кати, блюющей в рядом растущие туи.

От одного только звука блюющей подруги мне хотелось составить ей компанию.

– Ты же сама знаешь, что я не та, кто ради мести будет прыгать в трусы к первому встречному, чтобы что-то доказать. Хотя в этой ситуации нужно знать, что он сделал и степень твоего сексуального влечения. Просто так на этот вопрос нельзя ответить. Нужно учитывать даже мельчайшие детали.

– А-а вот я бы п-переспала, – подает голос Катя, громко икнув, прежде чем снова стать заложницей спазмов уже почти пустого желудка.

– Кто бы сомневался, – улыбаюсь ей и продолжаю наблюдать за энергичной толпой курящих на улице не менее трезвых чем мы людей.

Я уже давно понимала, что мой алкогольный лимит превышен, но почему-то не останавливала Катю и пила наравне с ней, пренебрегая закусками. Почему-то именно сегодня хотелось забыться и абстрагироваться от всех проблем, которые в последнее время стали копиться как мусор у человека с синдромом Плюшкина[2].

С одной стороны, переспать с первым встречным – это дико и аморально для меня с точки зрения норм приличия. А еще я понимала, что ни к чему серьезному это точно не приведет. Я всегда видела в партнере лишь того самого единственного и надеялась на долгий, если не бесконечный, но союз.

С другой стороны, совместные ночи здоровья ради – это очень даже хорошо. Но все равно они не для меня.

По крайней мере я так думала до сегодняшнего дня. Чем больше алкоголя поступало в мой организм, тем раскованнее я была и смелее были мои желания. Здравый смысл и правило держать мозг впереди сердца уже не казались мне такими важными, чтобы останавливать тогда, когда тело готово к неожиданным поступкам.