«Просись, Дани», — снова я услышала в своей голове голос крёстной.

Я понимала, что у меня был не такой уж и большой выбор: либо умереть, либо попытаться выжить. Конечно же, я выбирала второе. Поэтому упрямо решила дождаться, когда кортеж снова вернется в «пасть» резиденции. И когда это случится, я залезу на машину, брошусь под колёса, но сделаю всё, чтобы меня согласились выслушать. Хотя бы через опущенное стекло автомобиля.

2. Глава 2.

Уже смеркалось. Снегопад прекратился. Мороз усилился. Я успела протоптать дорожку настолько, что кое-где снег под подошвами истончился, открывая грязную серость асфальта. Он был идеально ровным и вёл прямо от проезжей части к воротам резиденции. Пожалуй, я бы ни капли не удивилась, если узнала, что каждый год эту дорожку укладывают новым асфальтом.

Чтобы окончательно не замёрзнуть и не умереть, я старалась не прекращать двигаться. Несколько раз пришлось усмирить гордость и справить нужду под огромной старой елью. Их здесь было много. Они негусто посажены справа от дорожки. Временами среди этих елей кто-то бегал. Какое-то животное. Кажется, это была бродячая белая собака. Близко она не подходила, вероятно, испугавшись меня, а затем и вовсе пропала.

Аккуратно запрятавшись за самой пышной и широкой елью, я сделала свое дело и продолжила упрямо ждать. В сумке у меня была маленькая бутылка с водой. Я даже и половины не выпила. А про еду совсем не могла думать. Всё мое внимание было намертво сфокусировано на одной-единственной цели — дождаться возвращения картежа.

У меня не было ни единой гарантии, что картеж вернётся именно сегодня или хотя бы завтра. Ни единой гарантии, что хоть кто-то согласится меня выслушать. Но в этой точке моей жизни я не была способна рационально мыслить. Мне просто была необходима эта аудиенция. Иначе проще самой выкопать для себя могилу и лечь в нее, чем дожидаться, пока меня найдут и убьют.

Когда яркий режущий свет фар на несколько секунд ослепил меня, я не поверила в реальность происходящего. Ватная тишина, что нарушалась лишь скрипом снега под моими подошвами, словно застыла над резиденцией и примыкающим к ней территориям. А затем эту тишину, к которой я успела привыкнуть нарушил шум двигателей.

Картеж возвращался в «пасть». Несколько секунд я просто наблюдала за движением автомобилей. Все они держались на четко выверенном расстоянии. Скорость так же была одинаковой.

Когда ворота начали открываться, я вдруг опомнилась. Умоляя свои мышцы работать быстрей, я со всех ног бросилась к машинам. Холодный воздух, что с моими рваными глубокими вдохами проникал в лёгкие, обжигал изнутри грудную клетку. Я дышала, но не могла надышаться и будто бы задыхалась.

Так быстро я никогда в своей жизни еще не бегала. Сердце стучало, как ошалелое, всерьез угрожая в любую секунду выпрыгнуть наружу. Я как в замедленной съемке видела охранников. Они выскочили из микроавтобуса. Трое. Все высокие и крепкие.

Седан, в котором, вероятно, сидел их хозяин, был совсем близко. Нас разделяли всего лишь несколько десятков метров. А затем он вдруг перевернулся. Из меня вырвался сдавленный то ли стон, то ли хрип. Но я точно почувствовала, как опустели мои лёгкие, а между лопаток вспыхнула нечеловеческая боль. Я закричала.

Меня повалили прямо на снег, поэтому машины перед глазами и перевернулись. Я не могла пошевелиться. Мое тело было надежно зафиксировано. Я дышала часто и мелко, потому что больше мои лёгкие сейчас вобрать в себя не могли. Боль между лопаток продолжала усиливаться. Кто-то, кажется, вжал мне в спину колено и стиснул запястья на пояснице.