Свету уже не вернуть. Она поднимает чашку кофе и смотрит далеко вдаль, находясь явно не здесь. А еще постоянно вздыхает, словно прокручивает в голове всевозможные сюжеты знакомства с Дмитрием, которые терпят крах и разлетаются пеплом о реальную жизнь. Но Света не отчаивается и пытается снова.

Судя по вздохам, она пытается много раз.

– Свет, ты закончила? – Допив свой кофе, я пытаюсь вернуть подругу в кафе, но она все еще далеко в розовых облаках. Наверняка, катается на радужных единорогах с Дмитрием Владимировичем.

– Ой, Васьк, – мечтательно произносит она, – ты не представляешь, как тебе повезло. Вот правда, поторопилась ты со свадьбой.

– Не говори ерунды. – Встаю я из-за стола, уже четко понимая, что подруга потеряна. – Мне пора. Может, довезешь?

– Может и довезу … – Будто в гипнозе говорит она, не шевелясь.

– А можно немного конкретики? А то уже восемь, не хочу приехать домой к полуночи. Пока автобуса дождешься, половина жизни пройдет. И еще столько же, пока он доедет.

– А как же Влад? – Вроде возвращается она на землю, допивая холодные остатки коричневой жидкости залпом.

– Он на работе. Написал, что очень много работы.

– Извинился хоть? – Искривляет она лицо настолько, насколько позволяет ее мимика.

– За то, что работает? – Усмехаюсь я, даже не понимая, насколько серьезно Света это говорит.

– Ладно, поехали.

Вечер обещает быть скучным. В полном одиночестве я ложусь на кровать и пялюсь в потолок. Есть не хочется совсем. Телевизор смотреть тоже неинтересно. Кажется, я разучилась проводить время наедине с собой. Так привыкла к обществу Влада, что он всегда где-то рядом, как и шум его бесконечных интернет программ, что перестала обращать внимание на свои интересы. А ведь когда-то я рисовала. Не для работы, а в удовольствие. А это совершенно другое. Когда работаешь карандашом для коммерции, то не можешь особо фантазировать. А для себя … Сразу же стираются все границы. Фантазия уводит куда-то далеко, а ты просто следуешь за ней, забывая о времени суток, потребностях, настоящей жизни. Существуешь внутри своего рисунка, отправляясь в далекое путешествие, не имеющее никаких рамок и ограничений.

Недолго думая, я достаю из стола альбом и пачку простых карандашей. И начинаю творить. Отдаюсь любимому делу полностью и без остатка. Разве что, пару раз на кухню бегаю, чтобы попить, а то во рту совсем пересыхает, ведь высунуть язык – это святое, когда проводишь линию, которая может оказаться судьбоносной для этого рисунка. Но после того, как рубеж с развитием фантазии пересечен, я и о воде забываю.

Приходится закончить рисование не по своей воле. От скрюченного положения рук, ног и спины, затекает все тело. Особенно начинает болеть шея, хоть я и стараюсь контролировать себя, периодически перекладывая голову на другую сторону. Надо будет как-нибудь закончить свой рисунок, а то не люблю оставлять дела незавершенными.

Времени уже очень много, а Влада так и нет. Я до последнего надеялась, что он придет, и мы все же вместе ляжем спать. Но увы. Приходится вновь ворочаться одной в холодной постели, укрываясь огромным одеялом, не предназначенным для таких одиноких ночей.

На утро я оказываюсь совсем разбитой. Иногда совсем забываю, что высыпаться тоже нужно, а не ждать, пока кто-то придет и уложит спать. Но имеем, что имеем.

Кстати, Влада дома не оказывается. Не понимаю, приходил ли он вообще. Никаких улик его присутствия, но и отсутствия тоже. На телефон он не отвечает. День начинается крайне скверно.

Приходится искать номер Дмитрия Владимировича среди кучи документов, присланных мне на электронную почту. В одном из них он точно указывал свой номер телефона. И почему я сразу его не попросила? Все-таки начальник. Вдруг какая нужна возникнет ему позвонить? Например, как сейчас.