Перед дверью на мгновение замирает, оценивая масштаб трагедии.

- Стой! - дёргаю его за куртку, не позволяя ломануться к двери. - Пожарных вызывай. Я сам тут...

Сдергиваю с веревки сохнущее кухонное полотенце и обмотав руку, жму на ручку двери.

Дверь железная, от нее пышет жаром. Прикрываю рукавом лицо.

Ну Слава тебе Господи, хоть не заперлась!

В прихожей дымно, воняет горелым пластиком и лаком для дерева.

- Наталья, твою мать! - рявкаю я.

Забегаю в следующее помещение, там полыхает деревянный стол, окно и вагонка на стене. Все в дыму. Он поднимается вверх. Пригибаюсь, чтобы дышать.

Благо - ни штор, ни навесного потолка, иначе, был бы уже пиздец.

Наташа - на диване... Угорела?!

- Наташа! - трясу ее за плечи.

Ромка, не дождавшись, залетает следом.

Кашляем, задыхаясь от дыма.

Аккуратно выводим ее под руки.

Дверь раскалена. И пока я сдергиваю ее пальто, чтобы укрыть и провести через неё, Ромка подхватывает хрупкую Наташу на руки. Набрасываю сверху пальто.

Выносит за ворота. Ставит ее на ноги. Она, не моргая, в шоке смотрит мимо нас на огонь.

- Есть в доме ещё кто-то?! - ловлю ее лицо в ладони, разворачивая к себе.

- Сева... - шевелит губами.

Закашливается от судорожного вздоха. Дёргается к дому.

- Стоять! Сева - не дурак, первый спетлял.

Накидываю ей на плечи упавшее пальто.

- Ромка, к тем соседям метнись, с их стороны горит, пусть стену свою водой зальют, а то перекинется. И машину отгони, чтобы проезду не мешала.

Кот, мелькая в темноте, с разбега запрыгивает Наташе на руки. И как ребенок лапами обнимает за шею, уткнувшись в челюсть мордой и замерев так.

Надо же… Какие нежности!

Мы смотрим на горящий дом. Огонь уже перекинулся на вторую сторону, сжирая фасад. На улицу выглядывают соседи. Вдали орет пожарная сирена.

- Это же сон, правда? - хрипит она, переводя на меня расфокусированный жалобный взгляд и прижимая кота.

- Ты как? Скорая нужна?

Заторможенно отрицательно качает головой. Качнувшись, закрывает глаза. Придерживаю.

- Ты пьяная что ли? - хмурюсь я.

Опять отрицательно качает головой.

- У-успокоительное...

- Ну хоть одному человеку на нашей улице спокойно.

Оттаскиваю ее с дороги, чтобы проехала пожарка.

Из ворот вылетает перепуганная Лиза.

- Пап!

- Все нормально, потушат сейчас.

Наташа опустошенно смотрит на происходящее, словно ещё спит, просто с открытыми глазами.

- Наталья Антоновна! - подбегает к ней дочь.

- Лиза?...

- Вы знакомы? - удивлённо поднимаю брови.

- Пойдёмте скорее! Вы же без обуви.

Бросаю взгляд вниз. На ногах у нее толстые носочки с новогодним принтом, типа онучей.

- Пап, ну ты чего? - выразительно прищуривает глаза Лиза. - В дом завел хотя бы человека.

- Он, вообще-то, горит, - скептически дёргаю бровями. - Я ее оттуда только вывел.

- Па-а-ап! - осуждающе.

Лиза уводит ее к нам.

В смысле - в мой дом?! Вместе с плоскомордым?? Да они же оба вредители!

Я бы их, конечно, лучше в скорую сдал. Так надёжнее.

Мы дожидаемся со Шмелем, пока потушат.

- Лиза ее знает, оказывается.

- Это Наталья Антоновна. Я и не знал, что она тут живет. Она у нас в прошлом семестре вела социологию.

- Того немного, да? - понимающе скашиваю на него взгляд, крутя пальцами у головы.

- Да нет, нормальная, - подозрительно косится на меня Шмель.

Всё, потушили...

Вокруг лужи, грязь, растаявший снег. Дом смотрится как гнилой сломанный с одной стороны зуб. Ворота разворотила и погнула пожарная машина.

- Мда...

Мы заходим после того, как они уезжают. Заглядываем в окно, там выбиты стекла. Кухня почти полностью выгорела.

Я смотрю на диван, где лежала Наташа. Он тоже сгорел.

От этого сжимается где-то внизу живота болезненный ком. И хочется дать ей по заднице. Страшная херня… Курила она тут что ли? Или гирлянда та злополучная?