С закрытыми глазами я сползла на пол и на четвереньках на ощупь поползла к источнику шума. Правда, по пути почему-то врезалась во что-то мягкое. Не сразу поняла, что это не ковер, и поползла дальше, а в ответ получила лапой по морде и недовольный мявк.

Открыла глаза и увидела Рыжика, стоящего у меня на пути. Точнее, лежащего. Кот спал на полу, а я в него врезалась и чуть по нему не проползла.

– Прости, Рыжик, – громко зевая, пробормотала я. – Но я должна выключить это. – Я подняла руку, указав на свой телефон.

Тот лежал на телевизоре и продолжал орать тяжелым роком на всю квартиру. Только это могло разбудить меня. Я много рингтонов перепробовала, даже Моргенштерна и Даню Милохина. Но эти ребята не настолько затронули мою тонкую душу, чтобы аж подняться и пойти вырубить телефон. А вот тяжелый рок в самый раз.

Рыжик, прижав уши, проследил за моей рукой, а затем встал на лапы, подошел к телевизору, поднялся, уперевшись лапами в экран, и, достав зубами мой телефон, вернул его мне. При этом так недовольно жмурясь и прижимая свои уши к голове, что, похоже, тяжелый рок и ему тоже смог запасть в душу.

Выключив телефон, я села на пол и опять смачно зевнула, чуть не вывернув челюсть, но вовремя себя остановила. А то был у меня как-то случай… хм… не буду вспоминать.

Рыжик тоже зевнул, а затем, встав, медленно поплелся в коридор. Я тоже поднялась и так же неспешно пошла за котом, а затем, вспомнив ночной сон, посмотрела на кресло, в котором спал Черный, свернувшись калачиком.

Кот накрыл голову своим пушистым хвостом. Видимо, его тяжелый рок не пронял.

Хмыкнув и подивившись своему странном сну, я пошла умываться и услышала звук сливного бочка.

Дошла до коридора и заметила Рыжика, который выходил из ванной.

– Чудо, а не кот, – сказала я и погладила его по голове.

Рыжик тут же начал ластиться и тереться об мои ноги. Я зарылась в его мягкую шерсть и, наклонившись, поцеловала кота в макушку. Ох, какой он ласковый и нежный. Кот извернулся и лизнул меня шершавым языком прямо в губы.

– Ах ты наглая морда! Решил украсть поцелуй? – весело спросила я у кота и погрозила ему пальцем. – Не шали.

На что кот чихнул и продолжил тереться об мои ноги, даже уже на задние лапы начал вставать и почти заваливать меня. Вес-то у него совсем не маленький.

Мне надо было собираться, поэтому долго гладить котейку и нежиться с ним было некогда, пришлось сбегать от него в ванную.

Почистив зубы и приведя себя в порядок, я вышла из спальни и заметила угрюмого Черного возле двери. А стоило мне отойти от неё, как он тут же шмыгнул внутрь.

Я опять хмыкнула и пошла готовить себе и котам завтрак.

Рыжик уже сидел на кухне и с печалью во взгляде смотрел в свою чашку с сухим кормом. Ему явно не нравилась эта еда.

Вздохнув, пошла открывать консервы, все равно надо туда еще антибиотик раскрошить, и услышала шум слива воды.

Я покачала головой. Привыкнуть к тому, что коты могут нажимать на слив, было очень сложно.

Поставив котам миски с едой, я занялась своим завтраком.

Рыжик съел свою порцию за считаные мгновения, подошел ко мне, сел рядом и положил свою морду мне на колени, а вот Черный на этот раз застрял возле своей миски и пережевывал все очень медленно.

– Ты хочешь, чтобы я тебя гладила? – спросила я кота, а тот в ответ мявкнул.

Я положила ему руку на голову и начала гладить, зарываясь пальцами в мягкую шерсть, а кот затарахтел, как трактор.

Милота…

Черный, доев, не стал уходить из кухни и остался сидеть и смотреть на нас с Рыжиком – как мне показалось, с каким-то осуждением, что ли?

Или это я опять наделила животных человеческими эмоциями зря?