Наконец впереди просвет за деревьями, мы выметнулись на простор, впереди железнодорожная колея.

Зяма вскрикнул:

– Электричка!.. Люська?

Мы поспешно оставили велики, Люська торопливо сняла шорты и выпрямилась во всем нагом блеске. Электричка несется не так уж и быстро, как кажется, станции расположены часто, не успевает и разогнаться, потому в вагонах увидели ее сразу и сразу кинулись к окнам.

А мы смотрели на приникшие к стеклам бледные рожи и довольно ржали. Люська вскинула руки и подвигала бедрами и сиськами, потом подхватила их ладонями и поиграла, быстро поднимая по очереди вверх-вниз.

Видно, как там жестикулируют, рожи довольные, но видит око, да зуб неймет, а когда электричка промчалась, Люська повернулась к нам довольная, раскрасневшаяся, вся как будто светится изнутри.

– Ну как?

– Ты их завела, – крикнул Данил.

– Как выходить будут на станции? – поинтересовался Зяма. – Там скажут, прибыл целый вагон извращенцев…

– Га-га-га! – загрохотал Данил. – Класс!

– Через две минуты следующая, – сказал Зяма.

Люська протанцевала еще три электрички, все больше входя в роль страстной соблазнительницы, хотя, как все мы знаем, вязка ей по фигу, кайфа не ловит, наконец сказала счастливо:

– Это здорово… но уже одно и то же. Хотя и здорово!

Я сказал таинственно:

– Есть и другие места.

– Где? – спросила она, но голос прозвучал с некоторым опасением.

Я ответить не успел, Зяма вклинился:

– А давайте прямо через парк?.. Там дальше сейчас прогуливаются эти… ну, которые здоровье берегут.

– Пенсионеры? – спросил Данил.

– Сам ты пенсионер, – оскорбился Зяма. – Сейчас это уже совсем не стыдно, а даже модно – здоровье беречь. И моложе тебя там есть!

Данила спросил с недоумением:

– А че они делают?

– Прогуливаются, – объяснил Зяма, – здоровье берегут. Медленно дышат. Некоторые даже травку едят. Правда-правда!.. Сам видел, как листочки срывают, самые молоденькие, и едят.

Данил усомнился, видно по морде, проговорил в сомнении:

– А такие кроме своего здоровья че-нить видят? А то и на твою голую жопу не среагируют.

– На мою еще как среагируют, – хвастливо сказал Зяма. – Но мы им предлагаем новый вид искусства! Андерграунд, вроде афроамериканского квадрата. Потому покажем Люську. Вернее, ее жопу.

Все трое посмотрели на меня, я сказал солидно:

– Все верно, потренируемся сперва на таких.

Данил оглядел Люську с головы до ног:

– Так и поедешь?

– Ну не сразу, – ответила она, отступая. – Пока только без майки… Эй-эй, я и сама могу одеться!

Зяма сказал лихо:

– Идет!.. Поехали!.. Толик, командуй.

Я кивнул:

– По коням!

Но, хитро улыбнувшись, Люська упрятала в рюкзачок шорты и трусы и, оставшись в майке, взобралась в седло. Данил начал отпускать шуточки, не слишком ли поднят передний кончик седла, не натрет ли клитор, а мы с Зямой молча и со стучащими от возбуждения сердцами взобрались на велосипеды.

Люська оглянулась на меня, я сказал «го», и все четверо рванули на средней скорости через парк, сперва выбирая дорожки, где нет народу, а потом перешли на те, где прохожие все же попадаются.

Большинство из тех, кто идет навстречу, вообще ничего не замечает, все-таки Люська наклоняется к рулю, ноги работают, вскидывая колени к груди, но были и замечающие из тех, которых мы обгоняли.

Я видел, как Люська краснеет от бесстыжего наслаждения: маечка короткая, даже спереди до пупка, а если пригнуться, пышная приподнятая жопа не просто обозрима во всей красе, но эти сочные, уж не детские ягодицы так и просятся в жадные ладони.

Сперва мы услышали за спиной одиночный удивленный возглас, но унеслись чересчур быстро, но когда начали обгонять вторую группу, в ней четверо, Люська сама снизила скорость и проехала настолько близко, что крайнего едва не задела локтем. Наверняка на них пахнуло жаром ее тела и зовущими гормонами.