– Так вот оно, условие счастья! – закатила глаза Лиля, – ты уж смотри там, не осторожничай особо!

Наташа засмеялась, чмокнула Пашку в нос и сказала:

– Не перевелись ещё богатыри на земле русской. Если медведя встретишь – зови.

Пашка осторожно поднялся на изрядно подгнившее крыльцо, с усилием открыл покосившуюся дверь, и скрылся в доме. Не прошло и трёх минут, как оттуда раздался испуганный крик.

***

Наташа отпаивала Пашку чаем у себя дома. Признаться честно, она была рада что он не поехал домой, потому как ей и самой было на редкость паршиво. Лиля уехала с Ваней сразу после больницы, безапелляционно заявив, что эта вылазка была её последней, и больше она в заброшенные посёлки ни ногой. И что она ещё может потерпеть развалины, мусор и клещей, но вот везти старика с инсультом и всю дорогу молиться чтоб он не умер по дороге – это уже слишком. Ваня пытался возражать: если бы не они, он бы точно там умер, и они жизнь человеку спасли; но Лиля наградила его таким взглядом, что он быстро попрощался и повёз её домой.

– Я вот всё думаю… как он там оказался, в этом доме? На бомжа не похож, неужели действительно жил там, один? Я, когда его увидел, вообще сначала подумал, что он труп… И ведь умер бы, если бы не мы!

– А я больше в шоке от того, что скорая отказалась туда ехать, – поёжилась Наташа, – в смысле: «мы всё равно туда не доедем вовремя, везите сами»?! а если бы мы отказались, что тогда? А если бы мы на одной машине были, как обычно – в багажнике его везти? Как страшно, когда настолько никому до тебя нет дела…

– Как думаешь, есть у него семья? Родственники там, ну дальние хотя бы?

– Если бы были, вряд ли бы он там жил!

Пашка встал и подошёл к окну, оставив на столе кружку с недопитым чаем и раскрытую, но не съеденную конфету. Его любимую, шоколадную с орехами.

– Ты знаешь, так странно… Вот вроде бы мы доброе дело сделали, можно сказать, даже чудо – оказались в нужное время в нужном месте, до больницы его живым довезли. Но почему мне так погано? Он же мне не родственник, никто… Но как представлю, что никто не переживает о том, выживет он или нет, сможет ли домой вернуться, так прям кошки на душе скребут…

Наташа подошла к Пашке и прижалась к нему плечом.

– Мне тоже не по себе. Давай завтра в больницу позвоним, узнаем, как он?

Пашка улыбнулся и обнял её. Когда таких уже двое – можно считать, что всё в норме.

***

Одним звонком дело не ограничилось. Две недели врачи не были уверены, что старик выкарабкается. И даже когда дело пошло на поправку, стало ясно, что восстановление ему предстоит долгое и непростое – последствиями инсульта стали паралич нижних конечностей и нарушение речи.

Инициатива, как водится, оказалась наказуема – уцепившись за его интерес к больному, Пашку уговорили помочь с опознанием. Пришлось опять ехать в Медведиху. В этот раз в компании ему наотрез отказала даже мягкая и добрая Наташа – ответила, что она только-только спать по ночам нормально начала, и второго визита её психика не вынесет. Лилю было бесполезно и спрашивать, а Ваня выдал ехидное напутствие: если ему, Пашке, так нравится возиться с одинокими стариками, пусть открывает приют, чего мелочиться-то. И не обязательно будет тогда так далеко ездить…

В этот раз дом выглядел ещё хуже, чем в предыдущий. Весна понемногу готовилась уступить лету: прошлогодняя сухая трава полностью скрылась под свежей, которая уверенно доходила до колен; деревья распушились свежей листвой, и ещё сильнее стало видно, как мало времени осталось до полного исчезновения посёлка в недрах леса.

Внутри дома было сыро и противно. Стоял затхлый запах нежилого помещения, повсюду были заметны следы активной деятельности мышей. Превозмогая брезгливость и гадкое чувство, что он без разрешения копается в чужих вещах, Пашка старательно обследовал содержимое шкафов, полок и прочих мест, где по его представлению можно было хранить документы. Потом перешёл к местам, где нельзя. Ничего – ни документов, ни фотографий, ни квитанций, ни писем. Обшаривая последний ветхий шкафчик, оказавшийся местом обитания пауков и консервов, Пашка со злостью хлопнул дверцей, которая отозвалась громким стуком и оторванной петлёй.