– А я смотрю, у тебя уже всё в ажуре?!!

Видя улыбку у Лиары, с интересом наблюдавшей, как я обхожусь без местного языка.

Пожав плечами, ответил:

– Ну – так, нужда припрет и не такому научишься.

– Верно. Но главное в этом деле тыкать без фанатизма. Весь трактир не распугать, размахивая руками, а то обидеться могут или стражу вызвать. А те, знаешь ли, люди простые, либо сразу мзда – либо потом, но больше. А состоятельность то не резиновая, так и разориться можно. Глядишь и ко мне в слуги, сам просится будешь.

Изобразить, о ужас и отчаянье, на хитром личике у девушки не получилось, даже как-то подыграть захотелось:

– Боюсь, с тобой это не грозит.

– Это разориться-то? – уточнила она.

– Да нет, – принялся объяснять, – никто не будет стражу вызывать из-за того, что убежал от госпожи и её скромного знакомого, может он от её имени и машет.

Понаблюдав, как она притворно надула губки и пробубнила:

– Это да, от меня еще никто не убегал. Но знаешь, я стараюсь сама не подсаживаться и не приставать.

Состроив печальную гримасу, Лиара прервала разговор ни о чем, уделяя внимание обеду и своим мыслям. Я же наблюдал, как она разделывается с ужином, пока не подоспела обслуга, принеся чашку с картофельной запеканкой, свежим – ещё теплым хлебом, и бутылкой вина с кружкой. Позволяя и мне отдать всего себя, не останавливаясь пока всё кончилось. Надо сказать, картошка и мясо, приняли на диво хороший вкус в настоящей печи на углях, пропитывая соком и дымом. Со вздохом отвалившись от стола и немного помучившись, все же откупорил кувшинчик. Самую малость погадав, кто и чем её залили, но надолго это не заняло. Предложив Лиаре бокальчик, не встретил отказа, наполняя ей кружку. А там, перешёл и к своей, смотря, как отпив, девушка усмехнулась, выжидающе смотря на меня. С чем я не заставил ждать, пробуя вино и сам. Нет даже не так – Вино. С мягким привкусом винограда и сладко играющей кислинкой. В остальном, оно было без обыденного привкуса, сивушности и спирта. Поперхнувшись от мысли, сколько же оно может стоить? Понял и лукавую улыбку благородной. Как бы теперь без портков остаться не пришлось. Попеняв себя за глупость и за то, что тыкаю куда не попадя, привлек внимание Лиары, ехидно поинтересовавшейся:

– Что с тобой? Кислит ни как, не понравилось?

Осмотрев девушку, казалось, читавшую мои мысли, не к месту вспомнил о принцессе на горошине. Однако и тайны делать не стал:

– Да вот, мне что-то подсказывает, что оно стоит немалых и даже очень немалых средств. Замечая, как поднялись брови у девушки, услышал сквозь улыбку и её отрицание:

– Ну что ты, разве в этой дыре, найдется настоящий напиток? Да и для тебя, разве большая сумма в два золотых?

Не дождавшись от меня понимания, уточнила:

– Если на ваши, это где-то двадцать тысяч.

Смотря, как у меня округлились глаза, спутница наконец-то смогла насладиться достигнутым эффектом.

Но немного посмаковав момент, все же подсластила:

– Да ты так не переживай, как я и говорила, за голову Старого и наших недавних знакомцев, была назначена награда. Сегодня, пока ты валялся в комнате, я сходила в местный гарнизон и получила вознаграждение. Есть знаешь ли плюсы, когда ты одарённый, верят безоговорочно. Хотя может дело в том, что печать де Астин, должны знать все наши и союзные ополчения и поставленные над ними? В общем, неважно. Главное, что твоя часть в размере тридцати золотых при мне, и ты можешь их получить.

Не успел согласиться, как она отвязала один из висевших на поясе кошелей. Протянув, вынуждая принять – довольно увесистый мешочек, не сразу поместившийся в карман. Покончив с чем, осмотрелся, не привлек ли наш разговор и телодвижения внимания. Но к удивлению, не заметив к нам интереса, успокоился. Допив из кружки вино, подозвал подавальщицу, убравшую со стола грязную посуду. Заодно заказал привычного пива и сыра, с чем она справилась быстро. Позволив и мне посмаковать душистый напиток, изредка ухаживая или подливая вина и Лиаре. Наблюдая, как зал с пришествием какого-то времени заполняется, уставшими после переезда торговцами, приезжими из покупателей и прочими завсегдатаями. Что быстро наскучило Лиаре, отправившейся на верх, сославшись на утомленность от шума таверны. Оставив меня в одиночестве, как с её, так и со своими заказами. Но не бросать же два золотых, в самом деле? Но вскоре или управившись с коими, остановился на мысли, что также пора подниматься и мне. Уже чувствовалось, как начинает болеть голова, напрягаясь от постоянного потока из слов, с трудом устаивавшихся. Тем более от начавших приходить группами людей, со своими беседами, наречиями и иными моментами, как иностранные языки или диалекты. Во всем многообразии из сказанного, проскакивали знакомые и для меня слова. К ним я прислушивался и ничего не понимая в общем контексте, подавлял очередное раздражение с возникавшими всплесками боли. Подозвав подавальщицу, расплатился за ужин, подав ей в руки пару золотых и пятнадцать медных. Наблюдал, как посчитав деньги, та кивнула, и я смог со спокойной душой отправиться в свою комнату. Добравшись без происшествий, скинул золото в сундук, заперев который – убрал ключ под матрас. Затворив окно и дверь, снимая за два дня, почти прикипевшие к телу, едва не ставшие родными, пояс с кинжалами и кирасу. А после наконец-то смог завалиться на кровать, вдыхая запахи от трав. Вспоминая прошедший день и его события, не сдерживая слипающиеся веки, отдал себя воле Морфея. Пробудил меня стук в дверь. Скинув ноги, сел, стряхивая остатки дремы. Слышал, подгонявший меня голос Лиары: