– Да, что ты понимаешь в лошадях? Моя Майна еще не один сезон продюжит.

– Ага на капище пугалом, – парировал ему собеседник, – там-то ты из неё соки и дожмешь. А то в поле-то, никак не получается.

– Что ты брешешь, что брешешь? У твоего коня аж морду перекосило от таких слов. Он, как и ты, давно в спину дышит моей душеньке!

Посмотрела, на поднявшую голову лошадь при моем приближении, подметила:

– И в правду перекосило!

Обернувшись, посмотрела и на Сиоса, но тому и говорить ничего не пришлось, он сам все понимал, оправдываясь:

– Извините госпожа. Времени до утра было мало, я и обратился к трактирщику. Вот он и созвал народ вместе с тем – что есть. А как им скажешь, что все это не подходит, обидятся, – невольно потерев покрасневшее ухо, предложил. – Может ну их, и вы – как прежде со мной поедете?

Усмехнувшись предложению хитреца, отказалась. Стоило поспешить, ведь я и так задержалась. Окинув ещё раз, лошадь с кривым прикусом, сошлась на том, что лучше её скакуна и не было. Осталось только сторговать и в этом мне помог обидевшийся на соседа старик. Узнав о том, что я выбрала не его лошадь, он высказал об покупке столько, сколь не знал и её хозяин. Но их выяснения отношений, вскоре переросли в дружную попойку. Я же осталась с лошадкой, а Сиос без одного золотого. Оставалось отобедать и привести в порядок припасы, с этим охотно помог трактирщик. А там и время прощаться пришло. Провожал меня паренёк, неохотно. Но вскоре унялся и он, не предлагая услуг или помощи. Долго смотрел он в след, уносившей меня к границам Сифира, а там и к орочьим землям, лошади.

Замок де Ворье. Покои.

– Дорогой Эвор, я думаю, что не стоит тратить время и удерживать в замке гонца? Тем более дни, что отпустил король до слушанья не перестают утекать. А с ними отдаляется и моя месть за смерть мужа, и возврат контроля над моими землями.

– Если бы все так было просто, Женевьева. Но я вижу в твоих словах суть и с ней я готов согласиться.

Подтянув к себе баронессу, обвел ладонью её бедра, стискивая и полные груди. Хороша, как же ты хороша, тем тяжелее будет тебя потерять. Но позволю ли я случиться такой глупости? Подбираясь к баронессе ещё ближе, с истомой овладел желанным.

Очнулся я от шума или криков ликования с примесью обреченных стенаний обрывавшихся на полуслове. Проводив взглядом огибавших лагерь всадников, волочивших за собой оставшиеся от человека или орка конечности. Живот стянуло, выворачивая, вот только извергнуть было нечего, и я судорожно хватал воздух, приводя себя в относительный порядок. Но все не остановилось на одном пленном и крики повторились снова. Я же гадал, откуда взялись чужие орки, своих-то я уже помнил на перечет. А также волновало, куда делись мои соседки и старый шаман. Но всему свое время. А вообще и так можно понять, что ночью все-таки было нападение, как минимум по раненым и новому табуну, тянувшему вещи своих владельцев. Вот только я всё проспал. Как и то, что мы уже отъехали от места сечи и встали лагерем чуть, а может и не чуть, дальше. Словно услышав мои мысли, появился Далель. Как ни странно, он был недоволен. Ну ещё бы, это же сколько рабов четвертовали. Вот только им, видимо не с руки держать у себя тех – кого могут опознать соседи, ещё и отбить попытаются. Но говорить, я ничего не стал. Кому интересно мнение раба? А вот меня заняло то, что орк вопреки обычаю, не задал мне ни одного вопроса, а просто всунул плошку с водой и кусок сушеного мяса. Уходя же известил:

– Ещё немного северянин и мы будем на стойбище, а пока и в клетке посидишь.

Не понимая с чего, я удостоился объяснения, лишь проводил его взглядом. Тем временем подбираясь к воде – оказавшейся менее затхлой – чем давали обычно, и даже мясо оказалось не прочнее камня. А может и я был так голоден, что не замечал очевидного. Но как по мне, день начинался хорошо, если бы конечно не прошедшая ночь. Вот только я ничего не помнил из своих снов, кроме горького осадка в виде; страха, обреченности и боли – наверное такой же иллюзорной, как и все остальное. Тем не менее они занимали всего меня. Празднование победы у орков окончилось, так же внезапно, как и началось. Они спешили отдохнуть, а вне родных стен или в их случае стойбища, тут это было сделать почти невозможно. К счастью для них, и рабов, темп перемещения увеличился с появлением лишних скакунов. На одном из таких, я вскоре и углядел молодуху в связанном состоянии, ехавшую раньше со мной. Со второй же все было чуть запутаннее. Но и её я увидел ближе к вечеру, когда приблизился основной отряд с главой у орков и шаманом. Оказалось, что это старикан и вез с собой вторую из моих попутчиц. И судя по тому – как он по-свойски приказал ей залезть в свою клетку, скидывая туда же и груду трофеев, видимо полагавшихся ему по праву, его удостоили чести за битву и вознаградили рабыней. Едва не присвистнул в удивление, поинтересовался: