Анька прямо загорелась этой идеей. Так, фольга для запекания у нее есть и краски акриловые тоже, осталось купить проволоку, вату и крахмал – это она еще могла себе позволить, несмотря на надвигающийся финансовый кризис с учетом больничного. Вата- в аптеке, крахмал- в «Пятерочке», с проволокой сложнее. Хозяйственных магазинов у них еще не было. Аптека, три продуктовых и пять алко-маркетов – вот пока и вся инфраструктура микрорайона. Странное соотношение, конечно, – непонятно, зачем столько алкоголя новоселам. Даже ни одного банкомата нет. Не говоря уже о школах, детских садах и поликлиниках. Тридцать первого декабря Аньке придется ехать на маршрутке за КАД закрывать больничный, лечиться рядом с домом пока было негде.

Где взять проволоку? – этот вопрос молоточком стучал ей в висок изнутри. Казалось, сейчас нет ничего важнее этого. Ночью, конечно, нигде она ее не найдет, но завтра Анька обязательно что-нибудь придумает.

Анюта написала маме сообщение, что у ее любимой дочурочки все очень-очень хорошо, и они с Санкт-Петербургом сильно-сильно любят друг друга. Еще отправила фотографию Бори на фоне фейерверка и легла спать, чтобы скорее наступило утро.

С утра добрый градусник намерил хорошую температуру – тридцать шесть и восемь. Аня подскочила в восторге, вспомнив про идею с игрушками. Голос тоже почти вернулся.

Если уж выходить за ватой и крахмалом, она решила сразу затариться продуктами для Нового года. Ничего особенного Анька покупать не собиралась – продукты на оливье, кусок сыра, творог, сметану, кефир, хлеба на три дня, яблоки, мандарины и бананы, одну курицу и две шоколадки. Кофе и гречка у нее есть. А что еще надо?

Когда Анька выходила в магазин ей навстречу попались рабочие, которые делают ремонт в квартире на четвертом этаже. Она, разумеется, с ними здоровалась при встрече (Анька вообще со всеми здоровалась в парадной), но, конечно, она не была знакома с этими отделочниками и никогда с ними не общалась.

Но сейчас что-то ее дернуло спросить:

– Ребята, а у вас есть проволока? Я бы купила немного. Самой обычной, чтобы руками согнуть можно было, – мне на поделки нужно.

Молдавские парни переглянулись и ничего не ответили, молча зашли в подъезд. Аня даже подумала, что, они по-русски не понимают.

Когда она вернулась с продуктами, ватой и крахмалом, на ее дверной ручке висело сразу три небольших мотка разной проволоки. Анька сразу побежала к строителям, чтобы рассчитаться, но те заливали пол на кухне и замахали на нее руками, чтобы не заходила. Она оставила на заляпанном краской табурете у входа двести рублей и шоколадку и, честно говоря, так и не поняла, говорят ли ребята по-русски.

Два дня Аня с упоением занималась ватными игрушками изредка прерываясь, чтобы поесть или прополоскать горло, выпить морса. У нее получались симпатичные фигурки. Единственное, что она не учла, – такие игрушки не быстро сохнут, так что, до красок в этом году вряд ли дойдет. Ну, и что. Елки все равно нет, их и вешать-то некуда.

Изредка звонила Вера, что-то спрашивала по работе. Анька была права – документы «Строй-Индустрии» волшебным образом «нашлись» еще в понедельник. Вера написала уже две объяснительные по всякой фигне, потом она догадалась сказать, что кажется, от Аньки заразилась и тоже заболевает. Потерять еще одного сотрудника в такое время Марго не была готова, и от Верки отстали, даже перераспределили нагрузку на всех остальных золушек.

Еще Вера сказала, что нашлась Анькина туфля. Оказывается, в ресторане после банкета всегда обнаруживается много забытых вещей- шарфы, шапки, обувь вот, телефоны. Кто-то оставил на стуле пиджак. Все это добро привез Вовчик – один из банковских водителей. Вечером Вован ходил по офису и раздавал фанты, требуя за женскую шапочку шоколадку или поцелуй, а за пиджак от Зайцева он хотел только бутылку водки и никаких поцелуев. Одна из шапок оказалась Людмилы Васильевны – главного бухгалтера, и Вован тикал от «шальной императрицы» без шоколада, хотя, в принципе, Людмила была готова его поцеловать, она сказала, что Вован «хорошенький».