Вдруг мысленно я возвращаюсь назад во времени к ключевому моменту из моего детства. Я лежу на нижней полке нашей двухъярусной кровати и слышу, как плачут мои младшие сестры. Мои родители скандалят в соседней комнате, говоря друг другу злые слова, не предназначенные для детского слуха. Они бросают вещи друг в друга. Я сдерживаю себя, закусывая нижнюю губу: только бы не заплакать. Кто-то из нас должен быть сильным – вот, что я говорю себе. На самом же деле я всего лишь пряталась за стену моей «силы». Я хотела оградить себя от боли, вызванной тем, что происходило вокруг меня. В свои одиннадцать лет я уже хорошо усвоила роль старшей дочери. Во мне уже сформировались модели созависимости, которую я перенесла с собой во взрослую жизнь.

И теперь в горе, спустя 24 года, я была собой очень недовольна. Как бы я хотела в тяжелые моменты быть похожей на мою маму: быть хрупкой и уязвимой, не испытывающей чувства стыда. Но мне просто не хватало уверенности, чтобы быть уязвимой в тех трудных испытаниях, с которыми я сталкивалась. Как христианка, верная последовательница Христа, я знала, что Иисус, не стесняясь плакал при всех, когда умер Его друг Лазарь. Я хотела быть, как Он: горевать вместе с другими – с моей мамой, братьями и сестрами, и даже с моими друзьями детства, которые собрались, чтобы поддержать нашу семью. Но у меня не получалось.

Когда я вернулась в Индианаполис, я не позволила никому позаботиться обо мне, сделать что-то для меня, даже моим братьям и сестрам во Христе, которые искренне хотели помочь. Грусть снова и снова охватывала мое сердце из-за того, что для нее не было выхода. Я не знала, как мне пройти ЧЕРЕЗ это, и тогда я нашла путь В ОБХОД всего этого.

В поисках уверенности

Спустя некоторое время после похорон моей сестры я стала просить Бога, чтобы Он сотворил что-то новое внутри меня: новое сердце, уверенное сердце. Позже, на миссионерской конференции в Филиппинах, сестра, которая служила в Церкви в России, вдохновленная нашим разговором о неуверенности, подтолкнула меня к тому, чтобы написать книгу об этом. «Это нужно всем нам», – сказала она на ломаном английском, – «Бог хочет, чтобы ты написала эту книгу».

Говорят, не нужно просить Бога о том, чего на самом деле не хочешь, потому что Он может-таки ответить на твою просьбу. Но я очень сильно хотела быть уверенной. Я хотела быть достаточно умиротворенной, чтобы быть открытой и уязвимой в своих душевных переживаниях, в своих страхах, особенно в личных страданиях. Я была вдохновлена, что смогу помочь другим женщинам, и чувствовала, что все это поможет мне возрасти в моей любви к Богу. Но чем отчаянней я стремилась к тому, чтобы быть уверенной, тем меньше я понимала, о чем именно я прошу. Как выяснилось, для того, чтобы я могла осознать уверенность, Богу пришлось немало потрудиться над моим сердцем. Ну и сатана, конечно, не был готов так легко сдать оборону и оставить крепость, которую он возвел в моей душе.

Спустя пару лет сатана развернул жестокую войну против моей уверенности. Когда Церковь, в которой мы с Дэйвом служили полное время, проходила через трудности, я взяла это бремя на себя. Если Церковь в плохом состоянии – это должно означать, что и я в плохом состоянии. Мои попытки угодить всем разрывали меня изнутри и отнимали у меня веру. Когда подруга по доброте душевной предположила, что во всем виновата моя гордыня, я восприняла это очень серьезно. Я пыталась найти самые строгие стихи в Библии, чтобы привести себя к раскаянию. Я начала задаваться вопросом: а являюсь ли я вообще христианкой? Я даже начала говорить о том, что мне нужно заново креститься. Однажды на собрании лидеров Церкви у меня случился нервный срыв. Я была близка к полному крушению. И чем больше люди пытались мне помочь, тем хуже мне становилось. В конце концов, в заботе о моем душевном здоровье, нас попросили оставить работу в Церкви, убедив моего мужа расстаться с мечтой всей его жизни. Определенно, мне нужно было упасть на самое дно.