– Да не нужны мне ваши сапоги. Это же я для примера сказала.

– Что? На воре и шапка горит? На чужое заритесь, а ярмаркой прикрываетесь?

– Что вы такое говорите?! – мама покраснела, но пока не оставляла надежды достучаться до вредного Орешкина.

– Степан Кузьмич, миленький, ну, как же вы не поймёте? В этом нет ничего плохого, люди просто встретятся друг с другом…

Но сторож не дал Анне Николаевне договорить:

– Я ей уже «миленький» стал! Второй раз в жизни видит и «миленький», вот молодёжь нынче пошла!

– Да послушайте же! В какую бессмыслицу вы все превращаете. Я пришла просить вас разрешение провести ярмарку, пирог испекла и хотела вас и вашу семью на неё пригласить, а вы совсем меня не понимаете!

– Подкуп должностного лица при исполнении карается законом! – Орешкин упёр руки в бока.

Анна Николаевна теряла контроль над ситуацией и никак не могла понять, как простые объяснения могли так далеко зайти?! Она сдула прядь волос, выбившуюся из причёски:

– Значит ваш ответ «нет»?

– Нет!

– Не придёте?

– Не придём!

– Не разрешаете?

– Не разрешаю! – ответил радостный Орешкин, что смог довести Анну Николаевну.

– А я разрешаю! Обязательно придём! – из открытого окна показался молодой мужчина. – Что же ты, Степан Кузьмич, так себя ведёшь?

Потом он протянул руку маме, чтобы поздороваться, и сказал:

– Здравствуйте! Андрей Соколов, председатель «Весны». Поддерживаю вашу идею, и руками, и ногами за, расклеивайте объявления.

Широкоплечий, высокий, подтянутый Андрей на фоне сторожа казался просто великаном. Прямой взгляд серо-голубых глаз и открытая улыбка.

Анна Николаевна обрадовалась неожиданному спасению:

– Спасибо, Архипова Аня, двадцать пятый участок, мы новенькие.

– Слышал уже. Рад знакомству! Большая у вас семья?

– Муж, я, сын и дочка.

– Ребятишки – это очень хорошо! В следующий раз со всеми идеями лучше ко мне, участок тридцать семь. А тебе, Степан Кузьмич, в последний раз говорю, нужно менять проводку, иначе пожар будет.

– А я… Да что вы… Я ж как лучше… Я ж за порядок, – неумело оправдывался уже не такой строгий и беспощадный сторож.

– Все-все, – по-доброму похлопал его председатель по плечу, – отвоевался!

Андрей взял у Анны Николаевны листовку и протянул Степану Кузьмичу:

– Чтобы с Бабой Дусей и Женькой были, сам проверю! Пойдёмте.

Мама протянула пирог председателю:

– Возьмите пирог, а то я пекла Степану Кузьмичу…

– Ему вредно мучное и сладкое, правда, Кузьмич?

Сторож только развел руками.

Андрей и мама развернулись и зашагали прочь от домика сторожа.

– Спасибо за спасение, – тихо проговорила мама.

– Да ладно! Вот такой у нас Кузьмич, привыкайте. Вам спасибо за десерт! От такого не откажусь, очень люблю, а печь не умею. Идея с ярмаркой хорошая, ещё бы пришли все, а то коллектив у нас не очень дружный. Иногда на собрания загнать трудно, но думаю, что такое мероприятие должны посетить, ведь оно укрепит соседские отношения. Сосед – соседу друг!

После расклейки объявлений Алёна, Маша и Костя направились к тому самому забору, который ещё вчера стал для них спасением от банды Ореха. Алёнка уже привычным движением отодвинула доску в заборе и юркнула за него. Маша и Костя последовали за ней.

– А теперь куда?

– Теперь будем, как говорил Пётр I, прорубать окно в Европу.

Из своей сумки, надетой через плечо, Алёна достала секатор, три пары садовых перчаток и раздала ребятам:

– Я режу, вы складываете.

Закипела работа. За забором крапива была выше человеческого роста, осот и другой сорняк путались под ногами. Пробираться было нелегко. Костя посмотрел на Машу, которая начала потихоньку то ли стонать, то ли скулить, как маленькая собачка. Глядя на сестру, он и сам с каждой минутой терял желание куда-то идти. «И зачем нам эта Агафья? Сидели себе в городе, а тут эта дача. Нет, надо возвращаться, пока не поздно!», – подумал Костя и только собрался с духом, чтобы высказать свои мысли вслух, как Алёнка прошептала: