– Можешь спать дальше, сегодня никто тебя не потревожит.

Но не успел я улечься обратно в постель, как в комнату ввалился Рудольф Иванович с бутылкой спирта.

– Спите, работяги, отсыпаетесь! Забыли, что сегодня у профессора Мальцева день рождения!

Жан Поль открыл оба глаза, приподнялся в кровати и сказал:

– Кто это забыл? Я всё помню, но не с раннего утра же водку пить!

– А что еще делать! – прогудел Рудольф, – погода такая, что ни полетами, ни матчастью12 не займешься.

Жан Поль сел на край кровати, и натягивая рубаху, проворчал:

– И что вам не спится в такую рань. Дурной пример подаёшь, инженер!

– А я уж грешным делом думал, что у вас тут вообще сухой закон, – вставил я.

– Закон-то сухой, – ответил Рудольф, – да погода мокрая!

– В летные дни мы не употребляем, в выходные тоже, – ответил он, – а тут погода на неделю дожди зарядила, так, что по пять капель принять не грех, у нас-то и запасов выпивки не водится, вот из личных резервов выделил.

– Что я слышу, ребята! – воскликнул Жан.—У нас, оказывается, выходные дни есть?

– Ну, я имел в виду дни матчасти.

– А, понял, а то я уже на рыбалку собрался.

– А что, иди, – сказал Рудольф, – говорят, в дождь рыба хорошо клюет.

– Сам иди в такую погоду, и знаешь куда? Можешь даже лодку взять и в море выйти, а мы потом спасать тебя полетим, когда дождь кончится! Веревку брошу тебе с Як-12-го, будешь хвататься за нее как Джеймс Бонд.

– Не знаю, как там Джеймс Бонд, – сказал Рудольф Иванович, – а рассказывали мне ребята, как одна девица верхом на Як-12 каталась.

– Это, еще, каким образом? – спросил я.

– А дело было так. Работали на химии13, поля колхозные опыляли, стоит Як-12, химикатами заправляется, девушка, заправщица, сидит на фюзеляже со шлангом. Пилот в кабине, мотор работает. Дали ему отмашку, что заправка закончена, он и взлетел, а девушка слезть не успела. Когда ему по рации передали, что у него пассажир верхом на фюзеляже сидит, он аккуратненько круг сделал и сел. Девица в порядке, но страху натерпелась!

Врут, – сказал Жан, – всё врут, не может такого быть, не могла она удержаться, слетела бы к чертовой матери.

– Может и врут, – сказал Рудольф Иванович, – а может и нет, какая разница? Красиво приврать – это тоже искусство.

Из холодильника достали закуску, и на скорую руку накрыли стол, Жан Поль достал уже начатую бутылку коньяка.

– У! Да у тебя коньячок водится! – прогудел Рудольф. —Ну, наливайте, кто во что верует.

Рудольф Иванович налил себе спирт.

– Ты хотя бы разбавил, – сказал Жан.

– Ни к чему это. Разбавлять – только портить продукт.

– Ну, что, ребята, – Рудольф Иванович поднял рюмку, – за профессора Мальцева, за его скорейшее возвращение!

– Пейте скорее, – сказал Жан Поль, а то придет сейчас Николай Иванович, получим все, мало не покажется!

Мы выпили.

– А что, собственно, с экспедицией случилось? – спросил я.

Рудольф крякнул, закусив неразбавленный спирт селедкой, и сказал:

– Я с Ефимом Семеновичем Мальцевым еще с Севера знаком, он тогда занимался исследованием геомагнитных полей, а я помог ему один приборчик соорудить, институт я заканчивал по специальности прибориста. Потом вместе работали, хороший мужик, толковый.

– Послушай, Рудольф, – сказал Жан, – у тебя руки, как у боксера в перчатках, и как это ты этими руками такие тонкие вещи делаешь?

– Главное, – ответил Рудольф, – ни какого размера руки, а откуда они растут!

Рудольф Иванович, окончивший институт по специальности инженер-приборист, разбирался во всех системах самолета не хуже любого специалиста, и своими руками мог сделать практически все. Когда я слышу о немецкой аккуратности, то представляю себе Рудольфа, что бы он ни делал, он делал так, что лучше уже, пожалуй, сделать никто не сможет.