Конечно, я не могла вот так взять, и хладнокровно сдать падчерицу в детдом. Не для того я потратила столько сил, воспитывая её и оберегая. И дело даже не в Царёве – Алёнка по факту была теперь и моим продолжением тоже.

На этот раз Зинаида Ивановна вызвалась проводить меня лично, и, когда мы словно бы ненароком прошли мимо классной комнаты, откуда доносились невероятные по своей выразительности звуки игры на фортепиано, я поняла, зачем это было ей нужно. Дверь осталась призывно распахнутой, а на первой парте сидела та самая девочка из парка, которая из-за лохматого щенка чуть не потеряла бабушку – я сразу её узнала. Похоже, судьба её оказалась менее счастливой, чем Алёнкина, и просто не нашлось взрослых, готовых подчищать неприглядные хвосты существования маленького чудища.

Подъезжая к школе, сообразила, что во всём этом есть и положительная сторона. Угроза сдать строптивую девчонку в детдом, если что, это и есть тот самый рычаг, которого мне не хватало. До сих пор просто нечем было держать Алёнку в узде – давить авторитетом, конечно, можно, но постоянно нависающая тень матери, про которую, уверена, она не забыла, хотя и уже давно не вспоминала, и скользкий статус мачехи – всё это не то, надолго не хватит.

Алёнка вышла из школы, аж подпрыгивая от радости, и с гордостью рассказала, как мальчишки выбрали её самой красивой в классе, а одноклассницы чуть не лопнули от зависти. Жаль стало расстраивать, и я решила отложить разговор. Алёнка витала в облаках и даже сама предложила пойти погулять после обеда – сходить в парк, как в старые добрые «дошкольные» времена.

Пока я мысленно подбирала слова, она углядела на улице объявление – похоже, оно было очень свежим и ещё не успело потонуть под бесконечными слоями новой рекламы.

– Мама, смотри, это же Красная шапочка! Ты помнишь её? Она ещё чуть не слопала свою бабушку, – ей даже смешно это сейчас показалось.

Объявление с размазанной, но узнаваемой фотографией лаконично сообщало про пропажу ребёнка и обещало денежное вознаграждение за любую информацию. И мобильный телефон в конце. Повинуясь порыву, я всё сфотографировала.

– А я её как раз видела сегодня, представляешь, – спокойно начала разговор, – твою Красную шапку.

– Ух ты! И где? А давай позвоним и выиграем деньги! – она всё ещё не заподозрила подвох.

– В детдоме. Помнишь это место?

– Да, мамочка, – вот теперь её глазах мелькнула тревога.

– Я отвезла туда учительницу, которую ты сделала мертвяком. Она совсем плохая стала, гораздо хуже, чем ты видела. Директор сказала, что заберёт и тебя тоже, если только я не возьмусь присматривать за тобой, и чтобы никаких глупостей.

– А Красную шапочку за это забрали? За мертвяка?

– Конечно.

– Мамуля, ты же меня им не отдашь? – она побледнела и стала удивительно похожа на загнанного зверька.

Некоторые решения стоят нам слишком дорого, но чаще всего оказывается, что изменить на самом деле ничего было нельзя.

Царёв теперь вечно задерживался на работе, а когда иногда я смотрела на Алёнку, выслушивая по громкой связи его крайне неловкие объяснения, то она отводила глаза, не желая признавать очевидное. Конечно, она прекрасно видела, что дело нечисто, и парадоксальным образом чувствовала вину за отца. Бедная девочка, ей и так хватало переживаний после истории с мертвяками, она же теперь жутко боялась хоть как-то расстроить меня.

А в чём настоящая причина, я всё-таки выяснила.

У одного влиятельного чиновника из важного для Царёва министерства обнаружилась родная дочь, девушка энергичная и полная всяких скрытых талантов – некая Зоя Олушкина. Она решила, что хочет попробовать себя в бизнесе, и не придумала ничего лучше, чем пролезть в руководство какой-нибудь очень крупной компании, используя папины связи.