– Мой бог, но мне нет еще и двадцати пяти. Неужели я не могу пожить в свое удовольствие еще несколько лет?

– Извини. Я хорошо понимаю твою реакцию, потому что также не испытываю влечения к браку. Но постарайся понять, что не совсем нормальные обстоятельства моего появления на свет и воспитания способствовали развитию у меня несколько циничного взгляда на отношения между мужчиной и женщиной, если говорить более точно, между женатым мужчиной и незамужней женщиной.

– К нам это не имеет никакого отношения, черт побери! Послушай, Дукесса, ты не можешь оставаться здесь одна, вернее, даже не просто одна, а наедине с мужчиной, не важно, что это твой слуга. Ты не должна разрушать свою репутацию. У тебя душа благородной женщины, ты должна выйти замуж за джентльмена и стать матерью его детей. Я от всего сердца желаю тебе такого будущего. И точно так – я уверен – думал твой отец. Умоляю тебя, поедем со мной.

Дукесса молча продолжала возиться в земле.

Он быстро поднялся, разъяренный ее упрямством. Какое-то мгновение он молчал, прежде чем взорваться и закричать, насколько позволяла сила легких:

– Каким образом тебе удается оплачивать этот коттедж, отвечай!

Она очень медленно поднялась, стягивая с рук перчатки.

– Не желаешь ли позавтракать, Марк? Время сейчас как раз для этого.

– Я задушу тебя! – сказал он, глядя на ее горло, скрытое высоким воротом серого платья. – Да, так и будет, но я сделаю это после завтрака. Что приготовил на этот раз Баджи?

Чейз-парк

Август 1813 года

«И это через два месяца!» – думал он, пробегая глазами листок. Это было письмо, нет, скорее записка в два крохотных абзаца, которыми его удостоила наконец проклятая девчонка; не зря он еще в детстве окрестил ее Дукессой. До чего осмелела!

Он перечитал послание еще раз, чувствуя, как от негодования пылает его лицо:

«Милорд!

Было весьма великодушно с вашей стороны прислать нам виноград. Баджи уже успел неплохо использовать его для приготовления соусов и разных блюд.

Передайте мое почтение тете Гвент и Близнецам».

Еще была подпись: «Ваша слуга». И ничего больше – ни мисс Кокрейн, ни Дукесса, ни даже по полной формуле «ваша покорная слуга». Написала так, как взбрело в голову. Разве она могла быть покорной?! Он поднял голову и увидел стоявшего в дверях Криттакера, спокойно дожидавшегося, когда Марк обратит на него внимание.

– Ты знаешь имя мисс Кокрейн?

– Дукесса, милорд.

– Да нет же, ее настоящее имя или, вернее, имя ее матери? Дукессой назвал ее я сам, когда ей было девять лет…

Криттакер находился в явном замешательстве.

– Нет, я не знаю. Может быть, спросить вашу тетю Гвент?

– Не стоит беспокоить ее. Это не так уж и важно. Я только что получил письмо от нее с благодарностью за виноград. Баджи что-то там приготовил из него. Насколько я понял, у нее все по-прежнему. Мне хочется ответить на послание, но еще мне хочется убить ее или покалечить.

– Нам нужно просмотреть еще и другую корреспонденцию, милорд.

Марк усмехнулся, оставив без ответа замечание Криттакера. Через минуту он уже писал своей строптивой кузине:

«Дорогая Дукесса!

Я очень рад, что виноград пришелся кстати.

Почему ты ничего не написала о себе? У нас все хорошо. Правда, Антония постоянно заказывает новые романы у Хукэма в Лондоне, уверяя всех нас, что это проповеди, которых все больше и больше требует ее чувствительная душа. Фанни расцветает все пышнее, хотя тетя Гвент и предупреждает, что ни один джентльмен не заинтересуется девушкой, у которой два подбородка.

Я больше не надеюсь на сообщение об источнике твоих доходов.

Аренда дома, услуги Баджи – все это требует порядочных средств.