Совместными усилиями Яну подняли и отвели в ванную комнату с белоснежной плиткой и ослепляющим светом. Валентина Петровна очень любила белый цвет и в одежде, и в интерьере.

Пока стареющие артисты, ведущие себя как дети, вели Цветкову в ванную, она почувствовала себя Вием.

«Его так же выводила всякая нечисть, чтобы он им помог», – подумала она и обрадовалась, что не озвучила эту мысль вслух, а то это прозвучало бы как-то странно… двусмысленно… Конечно, эти артисты не являлись нечистью.

Яна всмотрелась в зеркало в центре ванной комнаты слегка близорукими глазами и очень пожалела, что близорукость у нее не сильная.

В зеркале отражалось серое лицо с какими-то неестественно красными носом и щеками и упрямо торчащим подбородком. Брови и ресницы были совершенно опалены, глаза – спасибо, что на месте, – абсолютно красные, как у мартовского зайца. Челка завивалась вверх черными пружинками. Яна дотронулась до них, и пепел осыпался, оставив коротенькую, глупо торчащую челочку. Яна выругалась и осмотрела волосы сзади – но они не пострадали. Но самое нелепое и странное, что Яна обнаружила у себя, это какие-то разноцветные пятна размером с горошину, покрывающие ее сероватую кожу. Такая веселая ветрянка.

– Пепел должен смыться, – заверил ее Лев Николаевич.

– Господи… что это?

– А это совсем пройдет, – сразу же стала успокаивать ее Люся. – Это у нас конфетти было… тоже некстати. А тут взрыв, и вот…

– Мне в морду лица, извините, взрывом впечатало конфетти? – удивилась Яна. – Я не могла даже в самой жуткой фантазии это представить.

– Выглядит не очень, – согласилась с ней Люся. – А так-то ты как? В больницу поедешь? Вызывать «скорую»?

– А зачем мне в больницу? Руки-ноги на месте. Конфетти с кожи убирать? Повеселить медицинских работников? Нет уж… не хочу. Я не люблю больницы, – ответила Яна, – и никуда не поеду.

– Извини меня! Честное слово, я не хотел, – еще раз совершенно искренне сказал Степан Сергеевич.

– Не берите в голову, зла не держу, все бывает, – как могла успокоила его Яна.

– Я даже не знаю, как я так… Это от радости! Так все ждали тебя, Яночка! Никогда себе не прощу!

– Я же говорю – проехали! Не будем больше об этом! – попросила Яна.

– Так я больше не нужен? – спросил Лев Николаевич.

– Как не нужен? – всполошилась Люся. – Вы нам так помогли! Как хорошо, когда сосед – врач! Валентина Петровна всегда о вас говорила только в превосходной степени!

– Премного благодарен! – заулыбался Лев Николаевич.

– Поэтому, раз все обошлось, просим всех к столу! Мы же наготовили, Яну ждали! – Люся вела себя как радушная хозяйка.

– И я? – уточнила Яна Цветкова.

– Конечно! Сейчас ты – главный повод!

Яну так же под руки отволокли на кухню, правда, шла она уже порезвее, и усадили во главе стола.

У Яны даже слезы навернулись на глаза от обилия вкусностей, и все было приготовлено с такой душой, теплотой и вниманием. Селедка под шубой, салат оливье, домашние разносолы, фаршированные яйца и обжаренная курочка. И конечно же испеченный своими руками тортик, украшенный какими-то разноцветными цветами.

«Интересно, из чего они сделаны? Из какой-то мастики?» – подумала Цветкова, восседая за столом, как принцесса на троне.

Степан Сергеевич вцепился в бутылку шампанского и принялся ее открывать, направив в лицо Яны.

– Да что же происходит! – схватила бутылку Люся и повернула горлышко вверх, в потолок.

– Извините, – снова сконфузился ведущий артист ТЮЗа.

– Если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты переквалифицировался в киллера, – хохотнула Люся.

– Ага! А первый заказ – это я? Я не согласна! – возмутилась Яна.