– Да я и сама не понимаю, откуда к злоумышленнику поступила эта информация, это меня и мучает больше всего. Я ночью была в галерее, мне позвонил Виктор, он обнаружил труп, вызвал полицию, сегодня он к ним поедет. – Тут она запнулась, вспомнив следователя, точнее его слова: – Кстати, ты, пожалуйста, первым делом забери у экспертов все документы по драгоценностям, дай Вите копии, чтобы он их отвез, еще полицейским надо кучу данных о нас и клиентах, я всего не запомнила, ты возьми телефон следователя, я забыла его имя, у Виктора, свяжись с ним, он тебе все продиктует. Я с утра поеду к Оле, сообщу ей обо всем, потом сразу к нам. – Алина остановилась, чтобы дать возможность Насте задать вопросы, но на том конце провода было тихо, слышались лишь тягостные вздохи собеседницы.

– Алло, Настя, ты тут? – позвала владелица галереи.

– Прости, Алин, я просто в шоке, не знаю, что сказать. – Она помедлила с минуту, словно собиралась с силами, и, справившись с собой, произнесла, – все поняла, буду звонить, и ты мне звони, пожалуйста.

Они попрощались.

Алина подумала в сотый, нет в тысячный раз, как ей повезло с Настей. Хотя повезло ей гораздо раньше, когда они познакомились, тринадцать лет назад при поступлении в институт, оказавшись рядом в очереди за столь вожделенными ими студенческими билетами. Так они и ходили вместе все пять лет обучения. Вместе на учебу, вместе после нее, вместе первый раз на дискотеку до утра, в кино, в театр, на море летом… только влюблялись по отдельности, точнее в разных ребят, что, видимо, и спасло их дружбу от ссор.

После института жизнь ненадолго развела их в стороны. Алина вышла замуж, Настя с Ольгой устроились работать. Открыв галерею, Алина переманила Настю к себе, предложила ей стать ее правой рукой, ведь на курсе они были первыми студентками, и лучше Насти никого и представить было нельзя. Она согласилась тем более, что на прежнем месте ей было неинтересно, да и денег она получала гораздо меньше. Ольга вышла замуж за француза и уехала в Париж.

А теперь вот вернулась, потому что муж погиб в автомобильной катастрофе, а без него ей там делать было нечего.

При мысли о том, что надо ехать к ней и сообщать, что ее драгоценности украли, у Алины подкосились ноги. Конечно, после смерти мужа, Ольга не бедствовала, у нее осталась квартира в Париже и даже, кажется, где-то там, в предместье, загородный дом. В Москве тоже есть, где жить, и вроде какие-то деньги на счетах, но вряд ли ее мало расстроит известие, что в ближайшее время ее состояние не пополнится несколькими миллионами, так как Алина не смогла их сберечь, в ее сейфе они больше не лежат, ожидая покупателя.

Алина, наконец, вышла из комнаты. Мама уже кормила Ваню завтраком на кухне, так что ванная была в полном Алинином распоряжении. Она включила воду и посмотрела в зеркало на свое отражение. Несмотря на ужасы пережитой ночи, Алина выглядела хорошо, только под ее глазами залегли темные тени, и щеки были неестественно бледны. Конечно, лицо ее уже несколько утратило ту неповторимую прелесть молодости, которая украшает всех без исключения девушек в юности, но взамен черты его приобрели некоторую утонченность и изысканность, которая подчеркивалась глубиной и живостью ее зеленых глаз, говорящих об уме и приобретенной мудрости Алины. Взяв расческу, она слабо улыбнулась виду традиционно разлохматившихся вокруг головы своих длинных кудрявых волос, которые всегда, чтобы она не предпринимала, ложились только так, как хотелось им, и ни одно чудо – средство для их послушания во время укладки не помогало. Проведя расческой по волосам, она не без удовлетворения отметила, как моментально заиграл в электрическом свете их медный оттенок, который стал таким после рождения Вани, сменив былой ярко-рыжий окрас. Ее принадлежность к клану огненных женщин выдавали также веснушки, весело рассыпавшиеся по щекам и чуть вздернутому носику молодой женщины.