– Кошмар, думала живой не уйду от этого следователя, замучил: а это что, а это кто, а вы где были… – Она страдальчески закатила глаза. – Ну, а у вас как дела, куда это собираетесь «немедленно выезжать»? – спросила она, но, не дождавшись ответа, спохватившись, добавила, – а еще мне звонил какой-то детектив со смешным именем, не помню точно, то ли Ноябрь, то ли Сентябрь….

– Иннокентий Октябрьевич, – поправила Ольга, это из конторы Алининого бывшего, будут наравне с полицией искать преступника. – А собираемся мы к Леопольду Константиновичу.

– А, наш боец с поддельным антиквариатом, – протянула Настя. – И что это он хотел? – она вопросительно посмотрела на Алину.

– Говорит, что может пролить свет на происхождение нашей пропажи. Хочешь, поехали с нами.

– Да нет, я жутко устала, да теперь вот надо с этим сыщиком вашим встречаться, – она вздохнула, – так что я все равно не смогла бы составить вам компанию. Вы мне потом позвоните, расскажите, что он вам интересного поведал.

– Ладно, тогда мы поехали, – чмокнув Настю в щеку, подруги вышли из кабинета, за дверью которого наткнулись на секретаршу, ставшую при виде их усиленно что-то искать в шкафу, расположенном рядом со входом в комнату начальницы. У Алины мелькнула мысль, что Катя могла подслушать их разговор, но она тут же прогнала ее, как совершенно абсурдную и нереальную. Они спустились на стоянку и сели в Ольгину машину, решив, что удобнее будет поехать вместе, а на обратном пути Ольга забросит Алину в галерею.

Господин Бюнсон считал, что генеалогическое древо его рода связано с ювелирным домом Бенсонов – некогда носящим высокое звание поставщиков императорского двора Александра II, хотя прямых доказательств такого наследия не было. Хозяин антикварного бюро, уверенный, что первая гласная была изменена предками под давлением революционных обстоятельств в России, неизменно новым клиентам иногда вскользь, порой с непродолжительной исторической справкой обозначал свидетельства многовековой истории его антикварного салона «Бюнсон и Ко».

Леопольд Константинович явно ожидал приезда Ольги и Алины. Девушки отметили, что выглядел он как стареющий денди, ведущий борьбу с неизбежно приближающейся осенней порой жизни, но, несмотря на это, все еще был способен произвести впечатление на даму и может быть даже покорить ее сердце. Антиквар встретил подруг, замерев под выдающихся размеров портретом Джона Джеральда Бенсона – как гласила надпись на золоте багета внизу – пожилого мужчины явно жителя не текущего столетия, седые волосы которого и некоторые детали, как и оттенки в одежде совпадали с обликом хозяина «Бюнсон и Ко». Леопольд Константинович был одет в безупречно отглаженные бежевые брюки и кремовую сорочку, картину завершал шелковый платок в пастельных тонах, элегантно повязанный вокруг шеи, видимый в расстегнутом вороте рубашки. Седые, но довольно густые волосы хозяина под стать прообраза на портрете он зачесал назад, на открытом лице сразу же привлекали внимание живые, умные глаза одного из самых опытных экспертов в области ювелирных украшений и антиквариата. Довершали образ коричневые домашние туфли, которые никак нельзя было назвать тапочками. Алину с Ольгой он сразу пригласил в гостиную.

Предложив подругам занять место на уютном диване, сам Леопольд Константинович расположился в большом кожаном кресле напротив них. В комнату неслышно вошла женщина лет пятидесяти, и, осведомившись, можно ли подавать чай, получив положительный ответ, растворилась в темном тоннеле коридора, видимо, ведущего на кухню.

Поговорив минуту – другую о погоде и пробках, Леопольд Константинович приступил к расспросам.