Примитивная система послушно приняла новый запрос и запустила процедуру с самого начала. Ушастый иероглиф – плюшевый мишка – тепло – красный символ – назад – и опять всё сначала. Ушастый иероглиф – плюшевый мишка – сон – принято. Зеленый символ рассыпался на миллион крошечных искорок. Они дружно вспыхнули и растаяли без следа.

В следующем символе Панкрат без труда узнал ноты, а вот с контрольным вопросом пришлось повозиться. То, что это одна из песен Алёны Май, он понял сразу. Заминка вышла с конкретной композицией. Панкрат заранее составил список, расставив песни в порядке популярности, и искомая оказалась самой последней. К счастью, события в некросети свершались со скоростью мысли, и в реальном мире на весь перебор ушли доли секунды.

Панкрат мысленно выдохнул, и перешел к третьему символу. Там была зеленая рамка, и ничего больше. Панкрат подождал. Ничего не изменилось.

– Ну и что бы это значило? – сам себя спросил Панкрат. – Внутреннюю пустоту? Окно?

Зеленая рамка тотчас растянулась, действительно превратившись в окно. Осторожно, чтобы это не выглядело как действие, Панкрат заглянул внутрь. По ту сторону окна была комната. На первый взгляд, вполне обычная: цветастые обои на стенах, мебель «под старину», люстра с полудюжиной газовых рожков. Сейчас они не горели. Свет падал из широкого окна в дальней стене. У окна за журнальным столиком сидела девушка.

На вид она была худенькая, с короткой стрижкой и в таком костюме, который даже в нынешние времена мог быть только сценическим. Красные сапоги до колен с меховой опушкой и такие же перчатки по локоть сочетались с откровенным оранжевым платьицем. Из-за спины торчали три огромных пера. Из приоткрытого окна дул легкий ветерок. Перья плавно покачивались ему в такт и переливались яркими красками.

Словно почувствовав на себе чужой взгляд, девушка подняла голову и воскликнула:

– Ну наконец-то! Заходи.

Панкрат рефлекторно подавил первоначальный импульс и остался на месте. Еще неизвестно, что это за хрень?! За всю свою карьеру взломщика он вскрыл больше сотни хранилищ, но такое видел впервые.

– Ты кто? – спросил Панкрат.

– А ты не узнаешь?

Нет, конечно, Панкрат ее узнал. Последние две недели он это лицо видел во всех мыслимых ракурсах. Перед ним сидела Алёна Май, трагически погибшая триста лет назад.

Вообще-то, по сообществу взломщиков ходили легенды о встречах с душами "клиентов", однако Панкрат считал их просто байками. По крайней мере, до этого дня. Не говоря уже о том, что такие встречи – а это уже было мнение авторитетных ученых – возможны только с родственными душами.

– Так и будешь стоять на пороге? – нетерпеливо спросила Алёна.

Панкрат глянул по сторонам. Представлявший его сгусток изобразил нечто, что у обычного человека сошло бы за недоуменное пожатие плечами. Некросеть интерпретировала это как "почему бы и нет" и перенесла его в комнату. Панкрат снова огляделся. Комната не изменилась. Двери в ней, кстати, не было, но зеленая рамка висела сразу за спиной. Это успокаивало.

– Отлично! – довольно воскликнула Алёна, вскакивая со стула.

В кино на этом моменте обязательно случилось бы что-нибудь на редкость драматическое. Например, из стен выскочили бы некропожиратели. В реальности, даже "некро-", они не водились, зато редкий фильм о взломщиках могильников обходился без этих уродливых тварей. Или Алёна выкинула бы какой-нибудь хитроумный фортель, проскользнув обманом в тело Панкрата и оставив его душу запертой в могильной плите. Это тоже было абсолютно невозможно – в могильную плиту загружался образ души, а не она сама – однако именно это приключилось с Ланой Кроли в фильме "Зачарованный странник".