Что чудится старым и малым в древних сказаниях олонхосута? Какой отзвук в сердцах находят гортанные слова, волшебно складывающиеся в картины битв и подвигов богатырей?

И кто этот немолодой уже якут, сидящий на низком табурете невдалеке от сказителя и что-то быстро записывающий в толстую бумажную тетрадь? По виду, кажется, учитель – в темном городском пиджаке, на ногах крепкие торбаса – сапоги. Черные усы выделяются на бледном лице с живыми, поблескивающими в рас косых щелках, глазами. Он еле поспевает за речитативом олонхосута, размашисто занося каждое его слово на бумагу. Быстрее, быстрее!.. Не дать раствориться живому слову в морозной ночи. Не дать ему сгореть, подобно тлеющим в камельке головешкам.

Он, поэт и ученый Алексей Кулаковский, не только сберегает древнее слово для потомков, но и использует его в своих собственных стихотворениях и поэмах. Чтобы и спустя десятилетия, в конце XX века читатели восхищались их эпической силой и проникновенным лиризмом.

Зачинатель якутской литературы, оригинальный поэт-мыслитель, ученый-фольклорист, общественный деятель А. Е. Кулаковский (1877–1926) является воистину народным писателем, классиком поэзии, имя которого сегодня стоит в одном ряду с аварцем Гамзатом Цадасой, казахом Джамбулом Джабаевым, чувашом Константином Ивановым, лезгином Сулейманом Стальским… Как мощные зеленые ростки, они пробились сквозь вековую толщу, чтобы возвестить миру о рождении новых литератур, об обретении народами индивидуального поэтического голоса.

Творчество Алексея Кулаковского, прозванного при жизни Эксекюлях Алексей, то есть Орлиный Алексей, выделяется не только чертами истинной самобытности, но и своеобразием своей посмертной судьбы. Отнюдь нелегкой и временами даже трагической.

Будучи по главной сути своего таланта поэтом-просветителем, Алексей Кулаковский воплощал в себе характерные стороны этого мировоззрения. К его жизненной позиции можно отнести характеристику В. И. Ленина, данную им российским писателям-просветителям. В статье «От какого наследства мы отказываемся?» Ленин обратил внимание на три главные особенности просветительства. К первой он отнес «горячую вражду к крепостному праву и всем его порождениям в экономической, социальной и юридической области…». Второй чертой является «защита просвещения, самоуправления, свободы, европейских форм жизни и вообще всесторонней европеизации России». И, наконец, третья особенность выступает в отстаивании «интересов народных масс, главным образом крестьян (которые еще не были вполне освобождены или только освобождались в эпоху просветителей), искренняя вера в то, что отмена крепостного права и его остатков принесет с собой общее благосостояние и искреннее желание содействовать этому».

Якутский поэт, как демократ-просветитель, связывал будущее родины с культурным ростом, с нравственным совершенствованием народа. Испытывая большое воздействие русской общественной и эстетической мысли (особенно Пушкина и Лермонтова), Алексей Кулаковский постоянно размышлял о национальном своеобразии исторических судеб и культуры якутского народа, о его вкладе в мировое развитие, о будущности якутов. Во многом эти раздумья опередили свое время и сегодня служат одной из причин повышенного интереса к творчеству поэта.

К сожалению, многие десятилетия роль и значение поэзии и публицистики Алексея Кулаковского истолковывались на его роди не с вульгарно-социологических позиций. Оценки его творчества связывались с той или иной политической конъюнктурой, весьма далекой от объективного представления о сложном жизненном пути писателя-просветителя. Узкоклассовым ревнителям удалось даже объявить Кулаковского, по словам современного русского поэта Виктора Кочеткова, «чуть ли не пособником угнетателей якутского народа. Подчас исследования его творчества больше напоминали судебные расследования».