В это же время Латар изо всех сил искал Каара. Уже забежав к тому в дом и не найдя друга, он надеялся отыскать его в Древнем Саду. Он не собирался ждать ещё полдня, чтобы попасть в Архивы, так что несся со всех ног, ловко лавируя между прохожими и все глубже погружаясь в свои мысли. Естественно, Латар не заметил вышедшего из-за угла дядю, зато тот сразу узнал племянника и быстро поймал его за руку, из-за чего оба чуть не упали.

– Куда так торопимся? – дядя расплылся в совершенно омерзительной улыбке. – Так спешишь, что не видишь ничего и никого вокруг! Ты чуть меня не сбил!

– Но ведь не сбил же! – Латар аккуратно попробовал освободить руку, но Кратос держал её крепко.

– Ещё этого не хватало! Учись ходить достойно Враану! И приведи себя в порядок, выглядишь как безродный оборванец, – с этими словами дядя отпустил Латара. Тот стал расправлять свою одежду, когда на дорогу выбежала группа играющих детей, оживлено ведущих воображаемый бой. Мысль о том, что, если сейчас рвануть в переулок, то дядя его точно не догонит, показалась Латару вполне привлекательной и, недолго думая, он пустился со всех ног. В спину ему полетели выкрики разгневанного родственника – что-то про дом и ещё какие-то обрывки угроз. Послышались затрещины мальчишкам и взаимные упрёки, но Латара они уже не беспокоили, он лишь прибавил ходу.

Занятия со Жрецом были тяжелы, после них Каар ощущал себя опустошённым. Они занимались в перламутровом секторе Древнего Сада.

«Здесь покоятся все твои предки, услышь их, и они научат тебя, помогут открыть и обуздать твою Силу Древних». Жрец сказал это в их первую встречу, и Каар вспоминал эти слова перед каждым занятием. Миф о том, что Жрец говорит мало, безусловно, был вымыслом, антуражем его фигуры. Однако, как смог убедиться Каар, тот действительно часто предпочитал молчание разговору.

Первое время новоиспечённый Вуйта вообще не понимал, что ему делать. Разумно полагая, что учитель хочет увидеть, на что он способен, Каар первые несколько встреч пытался шагать сквозь пространство. Это было тяжело. Тонкие ветвящиеся кроны Лоритов вдалеке и вблизи превращались для глаз в единую переплетающуюся паутину. Он шагал то слишком далеко, то слишком близко, врезался в ветки и стволы, а главное – после двух-трёх попыток падал без чувств, и Жрец молча уходил. Так продолжалось до тех пор, пока Каар не решил, что показанного им достаточно – и уже пора начинать обучение.

После этого они провели несколько дней, стоя неподвижно. Каар успел рассмотреть несколько Лоритов, вплоть до только раскрывшихся почек, их оттенки, как они колышутся на ветру, ровно, почти незаметно, но постоянно. Сейчас ему было трудно сказать, в какой точно момент Жрец начал его учить и как это случилось, но Каар постепенно научился точно видеть, куда он шагает, при этом, где бы он ни тренировался самостоятельно – дома или в любой другой части города, – ему всё давалось значительно легче и проще, чем здесь. Была ли в этом вина полупрозрачной вязи Лоритов или влияние Жреца, он не понимал, только ощущал – здесь всё делать сложнее.

С началом цикла Враанов занятия превратились в марафон. При этом каждый раз количество и сложность заданий возрастали, иногда в несколько раз за день! Вот и сегодня Жрец загонял Каара до такой степени, что тот впервые за почти полтора цикла снова рухнул без сил. Он лежал и смотрел на небо сквозь узорчатые переплетения ветвей.

«Как красиво. Я могу лежать так вечно, а когда усну – пусть не будят», – ветер шелестел листвой, еле слышно покачивались Лориты. Закрыв глаза, Каар прислушался: «Сейчас Жрец уйдёт, конечно, услышать его шаги я не смогу, но всегда можно попробовать. А может, мне сосредоточить слух, так же, как я это делаю со зрением?» – мысль, словно случайно занесённая ветром к нему в голову, тут же оказалась пойманной. Успокоившись, Каар стал пробовать. Всё равно ему больше ничего не оставалось. Он точно знал, что ещё несколько часов будет не в состоянии пошевелиться. Упав в самый первый раз, он оказался на боку, всё тело затекло, но сейчас, на спине, ему было хорошо. Надо сказать, он потратил немало времени, чтобы научиться падать непременно на спину, при этом не отдавливая и не отбивая себе никаких частей тела.