– Легкое сотрясение? – повторил я, цепенея от испуга.

– Может, тяжелое, – добавил он "оптимизма", не прерывая разглядывания пациентки, – Сам понимаешь, я в этой области не спец. А за что ты ее так? Чего не поделили?

– Да ничего мы не делили! Она сама с табурета грохнулась! И нос себе разбила…

– …и шишку тебе на лоб поставила… – заметил Макс, после чего, отвлекшись от разглядывания, повернулся ко мне и подмигнул, – не боись, я полностью на твоей стороне. С табуретки, так с табуретки.

– Ладно, не важно, – отмахнулся я, – сейчас-то что делать?

– Сейчас… – он вновь вернулся к созерцанию жертвы табуретки, – двигать ее наверно не стоит. Можно, наверно, водой ее окатить.

– Сдурел?! – отреагировал я, мгновенно оценив размеры Летиного возмущения.

– А что? Способ как способ. Заодно кровь с лица смоет…

– Да она… – начал я и замолчал на полуслове, призадумавшись. В принципе, друг прав, способ, как способ. Надо же ее как-то в чувства привести. И потом, необязательно же ведро воды на нее лить… – мой взгляд прогулялся по могучей спине одноклассника, – …необязательно мне… Я еще раз прикинул все "за" и "против".

– Можно, наверное, ей просто лицо для начала умыть, – заметил тем временем Макс.

– А давай попробуем, – решился я.

Еще один переход через Лету. В шкафчике ожидает стопка мисок… Прикинув размер лапы Максика, беру самую большую. Воды тоже налил не на донышке. Подхватил кухонное полотенце и обратно …

– Вот, держи, – сказал я, легким шлепком навешивая полотенце на плечо Макса, – макай его в воду и начинай.

Отвлекшись, наконец, от разглядывания, Макс недоуменно покосился на орудие труда, заглянул в подставленную миску, после чего, посмотрев мне в лицо, поинтересовался:

– А почему я?

– Потому что у тебя руки длинней и тебе это легче сделать. А у меня руки заняты миской.

– Но…

– Какие "но"? – возмутился я, – Ты можешь сделать эту элементарную вещь или нет?

– Ну, могу....

– Ну, так сделай!

Насупившийся Макс попытался укоризненным взглядом воззвать к моей совестливой справедливости. Дохлый номер. Мы оба знаем, что я способен заморочить ему мозги, поэтому уже довольно давно, по негласному соглашению, останавливаемся на полдороге, после чего он делает чего я хочу, тем самым сохраняя себе более-менее ясное понимание того, что происходит.

Только не надо думать, что он тормознутый. Я многим способен запудрить мозги. Талант, так сказать. Отчасти из-за этого Макс меня Эльфом и прозвал. Даже не прозвал, а по его словам, просто констатировал непреложный факт. Мол, я настоящее воплощение мелкого веселого духа проказника, и все тут. Не говоря уж ничего о моей рыжей шевелюре.

Правда, ситуация в виде окровавленной неподвижной Леты к веселью как-то не располагала. Зато мрачных сценариев в голове крутилось вагон и тележка. Однако вдаваться в объяснения я не собирался. Поэтому надел маску "Запудрю мозги, сам рад не будешь".

Вздохнув, Макс стянул с плеча полотенце, обмакнул его в воду, поднял руку и… ничего не стал делать.

– Неудобно, – заявил он, – надо бы поближе сесть.

Куда ближе, мне было не понятно, но вслух сказал другое:

– Ну, так сядь. В чем проблема?

– Да ни в чем, – огрызнулся друг и подвинулся ближе к Лете. Потом ему еще что-то помешало. Потом еще что-то… Потом еще.

В конце концов, он буквально завис над Летой. Прям принц, собирающийся поцелуем разбудить спящую красавицу. Просто картинка из сказки. Правда, вместо поцелуя мокрая тряпка, но это не важно. Важно, что Макс сделал это: провел полотенцем по Летиной щеке и слега прошелся ей по губам, смывая засохшую кровь.

Послышалось невнятное бормотание, и принцесса открыла глаза.