– Как его зовут? – спросил мальчишка у старого охотника.

– Аркан. Лучший из моих охотников! Много птицы перебил. В одно лето полтысячи штук мне принес: рябчиков, гусей, уток, фазанов, другой птицы. И с полсотни зайцев в придачу.

Голова сокола Аркана нервно поворачивалась в стороны, сокол изучал компанию, его окружавшую, и обстановку. Глаза под изогнутыми бровями смотрели гордо и жестоко.

– Красивая птица, – глядя в глаза хищнику, вымолвил белокурый отрок.

– Ага, – подхватил Митька. – Прямо князь.

– Скорее, княжна, – рассеялся старый охотник.

– Почему княжна? – нахмурился светлокудрый юноша.

И второй тоже нахмурился вопросительно.

– Потому что этот сокол – она. Самка. Чеглики у соколов, это самцы, да и у других хищных птиц, намного меньше и слабее. Тот второй, Аюм, он и есть князь. Самец. Ее вторая половина. – Отроки с удивлением посмотрели на другого орла, поменьше. – Чеглики только помогают настоящему охотнику, могут вспугнуть добычу, заставить ее взлететь, тут и подоспеет самка.

Слушая старого татарина, богатырь Добрыня посмеивался. Сокол Аркан уже чуть похлопывал крыльями, клюв его то и дело приоткрывался.

– Ждет приказа лететь, – объяснил Ахмат. – Так чего ждать нам? Этой гусиной стае от судьбы все равно не уйти. Но она должна подняться в небо – соколы не берут добычу ни на земле, ни на воде. Как ястребы. Только в небе!

– Отчего так? – спросил юный княжич.

– Спроси у Аркана сам, может, и ответит, – другие татары, слушавшие этот разговор, засмеялись, улыбался и Добрыня. – Каждому существу Аллах дал свои способности выживать. Сокол бросается с великой высоты вниз и хватает добычу в полете – никому не уйти от него. Куда с ним спорить гусю или зайцу? Это как убегать от молнии, княжич, в чистом поле, в грозу.

Аркану совсем уже не сиделось на руке человека, он все неистовее проявлял беспокойство охотника.

– Ну так схватят они одного или двух гусей, остальные все равно уйдут, – заметил светлокудрый отрок.

– А вот сейчас, княжич, и поглядим, кто от кого уйдет, – усмехнулся старый охотник и кивнул своему подручному: – Отпускай!

И тот взмахнул рукой, подбросил хищника в сторону озера. И чеглик Аюм, сильно взмахнув крыльями, взлетел с его руки, закованной в толстую дубленую кожу, и рванул в сторону воды.

Едва гуси услышали эти взмахи, страшные для них, роковые, и пронзительный голос сокола, как вся стая, до того беззаботно резвившаяся на озерной глади, разом, забив крыльями и загоготав, тяжело взмыла в небо. Гусям еще разогнаться нужно было. А чеглик уже проносился над ними, вселяя ужас в птичьи сердца.

– Давай! – крикнул Ахмат.

И второй его помощник взмахнул рукой и подбросил своего сокола в сторону озера. Тот взмыл стрелой и той же стрелой пошел вдогон стае, стремительно настигая гусей. И тут молодые люди увидели то, чего никогда не видели прежде, да и опытный богатырь Добрыня, вволю намахавшийся мечом и много чего повидавший, ходивший охотником с рогатиной на кабана и медведя, впервые увидел то, что творит в небе опытный сокол.

Аркан врезался в стаю, зацепил первого гуся и сломал ему на лету шею, тотчас бросил его, камнем падавшего вниз, и рванул ко второму. Удар когтистой лапы был такой силы, что у второго гуся просто отлетела голова. Третьему он разорвал спину, заставив того падать вниз, четвертому сломал крыло, поднырнув под пятого, провернувшись с ним, разорвал ему брюхо. И все это он делал стремительно, без остановок, как лучник, который, не задумываясь, достает из колчана одну стрелу за другой и пускает их в наступающего противника.

– За ними! – крикнул Ахмат и пришпорил своего коня, и вся кавалькада рванула по степи за стаей.