– Принимается, – одобрил дельное предложение вождь.

Парагвайский же факир продолжил извлекать новые армии из рукава:

– Сто тысяч абиссинских паладинов смогут эффективно охранять южные рубежи страны на Кавказе и в Средней Азии, а сменённые ими подразделения РККА можно за неделю перебросить к старой западной границе. Ещё у нас на иранской территории сосредоточено сто пятьдесят тысяч парагвайских казаков со своей артиллерией и авиацией – помимо тысячи автожиров имеется полтысячи новейших американских истребителей типа «Аэрокобра».

– Хорошенький сюрприз казаки подготовили, – довольно прищурившись, погладил усы Сталин.

– Казачьи армии успеют подойти для прикрытия южного фланга, – предложил район для их использования Ронин. – Туда же следует отправить Южную полевую армию. Официально её собираются передислоцировать из астраханских степей в Одессу, якобы для отправки по морю во Владивосток, с целью отражения набега белоказаков барона Унгерна. По железке эшелоны на восток не перебросить, ибо ударом из Монголии казаки Транссиб легко перережут. В Европе, в эмигрантских кругах, мы пустим слушок о том, что переученная анархистами Южная армия свернёт на Крым, чтобы поднять мятеж среди недовольных советской властью крымских татар.

– Так ведь бойцы Южной армии сплошь комсомольцы и коммунисты, – всплеснув руками, заметил несуразность Сталин.

– Ой, а то в лагерях мало сидит бывших партийных товарищей, которые с Тухачевским злоумышляли мятеж в армии поднять, – с ехидной улыбочкой отмахнулся атаман парагвайских анархистов.

– И то верно, – с явной неохотой признал Сталин и поёжился.

Вождя вдруг испугала мысль, что парагвайцы, если бы действительно сговорились с Гитлером, могли бы больших бед натворить. Только тогда, как и упомянул Ронин, они дождались бы внезапного нападения Германии, а уж затем ударили в спину. РККА пятилась бы под напором превосходящих сил врага и была не в силах достойно ответить подлым белоказакам. Теперь же, принимая хитрый план Ронина, Сталин устранял эту угрозу, разделяя и рассредоточивая силы опасных казаков по всей стране, контролируя их верными частями Красной армии.

– Пожалуй, такая суета внутри страны не должна бы испугать немцев, – стал вслух рассуждать Сталин. – Конечно, если они, действительно, не вознамерились внезапно напасть на СССР. Но и в наихудшем случае противник сразу не разберётся, что происходит, и горячку пороть не станет. Похоже, неделя для передислокации войск у нас появится.

– За отпущенное нам время надо бы ещё успеть переместить часть кораблей Балтфлота и половину подлодок в Мурманск, – продолжал рулить казацкий атаман. – Сошлёмся на желание отправить их по Севморпути на Дальний Восток, для острастки японцев. Думаю, Гитлер не станет препятствовать ослаблению Балтийского флота.

– А нам зачем его ослаблять? – опять нахмурился Сталин.

– Мои царские адмиралы утверждают, что в предстоящей войне эскадрам Балтфлота будет тесно сражаться в водах Финского залива. Вражеская авиация и минные поля сильно затруднят морские бои. А вот в северных морях потребуется защита караванам судов из Англии и Америки. Кстати, хорошо бы и части морской пехоты перебросить в район Мурманска, но это можно сделать уже по железной дороге.

– Вы, товарищ Ронин, так уверены в помощи заморских доброхотов? – покачав головой, засомневался Сталин. – С чего это буржуи так раздобрятся?

– Англичанам необходимо измотать немцев на Восточном фронте, американским же промышленникам нужно советское золото.

– Ну разве что так, – неохотно согласился с весомыми аргументами вождь, хотя отдавать золотишко буржуям очень не хотелось. – Что ещё, товарищ Ронин, предлагаете нам разбазарить?