– Господин, глава рода ждет вас к ужину, – раздался голос старухи.

Услышав чужой голос, я вздрогнул. Что она сказала? Ужин? Ладно, поесть и правда не помешает.

Асан Муйи тем временем вытащила из шкафа комплект одежды и разложила его на кровати. Я встал из кресла и подошел поближе.

Мне предлагался классический шальвар-камиз в мужском варианте. Он состоял из широченных штанов, просторной длинной рубахи с рукавами, которые частично скрывали даже кисти рук, и плотного жилета. Все было серое, только жилет заметно темнее.

К костюму прилагались плетеные мокасины, на вид чуть ли не из соломы. Я думал, такие тапки только нищие крестьяне носят. Пренебрежение или традиция? Я еще не настолько вник в этот мир, чтобы адекватно оценивать подобные мелочи.

Переодевшись, я благодарно кивнул старухе и вышел в коридор. Дом был небольшим, комнат десять-двенадцать на этаже, и обстановка тоже не кричала о богатстве рода. Выцветшие портреты предков на стенах коридора, потемневшие настенные панели, холодный мрамор пола – все это навевало уныние.

В обеденном зале меня уже ждали.

Глава рода бросил на меня лишь мимолетный взгляд, машинально кивнул, приветствуя, и равнодушно хмыкнул:

– И правда выжил.

Я с интересом его рассматривал, пока шел к столу.

Это был суровый мужик лет пятидесяти со смуглым обветренным лицом и хмурой складкой между бровей. Жесткие волосы уже были тронуты сединой, равно как и коротко постриженные усы, борода и бакенбарды. Его зеленые кошачьи глаза по молодости наверняка были магнитом для женщин. Впрочем, не удивлюсь, если у главы рода и сейчас отбоя нет от легкомысленных красоток.

Он сидел во главе стола. По правую руку от него расположился его младший сын, Реус, а место слева оставили для меня. Рядом с Реусом сидела Амайя.

Больше никого за столом не было.

Род Раджат вообще был крайне немногочисленным, но все же не настолько.

Старший сын главы рода, наследник, в последнее время присматривал за родовым бизнесом в Лакхнау и жил там же.

Еще двое взрослых магов – родители Амайи – служили на границе. Отец Амайи был бастардом. Род Раджат его признал еще мальчишкой, но отношения к нему это особо не поменяло. После смерти родителей Шахара несколько лет назад он, как я понимаю, просто воспользовался службой как поводом сбежать из родового поместья.

Усевшись на свое место, я подчеркнуто формально кивнул всем присутствующим. Не японские бесконечные поклоны, конечно, но меня эти кивки уже слегка раздражали, слишком много у них было значений и вариаций.

Сари двоюродной сестры на этот раз действительно выполняло свои функции: ее грудь еще как-то угадывалась, но все остальное плотная ткань скрывала надежно. Она приветственно кивнула мне с непробиваемо-вежливым выражением лица.

На неприятную ухмылку Реуса я не отреагировал. Его злобный взгляд исподлобья обещал мне неприятности, но из-за его буйной растрепанной шевелюры смотрелось это скорее комично. Он и на свои девятнадцать-то не выглядел.

Поем сначала, потом разберусь с этим гаденышем. Он тоже внес изрядную лепту в самоубийственный поступок мальчишки, что подарил мне тело. И, как и Амайя, вряд ли остановится на достигнутом.

Глава рода окинул нас нечитаемым взглядом и знаком приказал слуге подавать горячее.

Осознав, что мне предстоит, я мысленно вздохнул.

До сих пор слово «ужин» у меня ассоциировалось с нормальной вкусной едой, а у местных абсолютно все блюда безобразно острые. Хорошо, хоть тело здесь выросло, физиологических проблем с чужими специями у меня не будет, но вечный пожар во рту вряд ли когда-нибудь начнет приносить мне удовольствие.