– А что ты меня хватаешь? Как будто я в этом виноват! Как ты думаешь, почему этот нахальный Ариолан, который не очень-то похож на того, кто будет расшаркиваться перед бароном… С какого перепугу он определил нас на ночлег? А наутро дает корабль с тем, чтобы мы со всем барахлом доплыли до Сеймора? А? Просто этот Бэйл помолвлен с Аннабелью… с дочкой барона, по которой ты только все вздыхал, а этот пышный трудармейский оратор действовал! Взял да и захомутал девчонку! Она же, как мы с тобой вчера утром вспоминали, уже не та свиристелка, которую мы сажали в бочку с медузами и таскали с собой по ночам показывать всякие ужасы и напасти! Она теперь совсем другая, она настоящая молодая дама!

– А че ты разорался-то? – сказал Себастьян, и казалось, что от этого спокойного, замедленного, как остывающая кровь, тона, от наигранного хладнокровия сейчас остановится сердце. – А че ты разошелся, Ржига? Наших увальней своими воплями разбудишь, тогда они с тобой по-другому поговорят.

И он выпустил ворот приятеля. Тот поворочался на полу и, вздохнув, пробормотал:

– А я-то в чем виноват? Это же не я… а…

Он хотел было назвать имя Ариолана Бэйла, но, поймав взгляд Себастьяна, поперхнулся им…

– Предрассветные братья владеют многими искусствами, отличающими только их орден Рамоникейя. Это известно из многих источников, которые я, конечно, не могу назвать, тем более что я давал присягу не разглашать информацию, когда двадцать лет ходил коком в каботажном флоте…

Повар Жи-Ру не только отлично выпил и закусил, но успел накормить своими яствами и попотчевать отменными наливками всех присутствующих на борту судна. Поэтому настроение у него было отменным, а голос, побасовевший от сытости, громким и просто завораживающим многочисленных слушателей. О том, что об ордене Рамоникейя из Черной Токопильи лучше не рассуждать вслух, никто не думал: да кто будет контролировать соблюдение Иерархии знаний тайных и явных тут, на борту брига «Летучий»?.. Здесь все свои.

По крайней мере, так полагал и барон Армин, и его словоохотливый повар. Никого не смущало присутствие на борту Ариолана Бэйла, последовавшего в Сеймор вместе с будущим родственником.

Впрочем, никого – это, наверно, не совсем так. Себастьян тоже слушал россказни плута Жи-Ру. Однако он не присутствовал на шканцах, где ораторствовал повар: слова долетали через открытое окно маленькой каюты. Помимо воспитанника барона Армина, в ней расположились Ржига и двое однокашников Ариолана Бэйла по Школе Пятого окна, но сейчас все они находились на открытом воздухе – впитывали соленый морской ветер и не менее специфичные и остро приправленные байки повара Жи-Ру.

– Предрассветные братья смертельно опасны даже тогда, когда в их руках нет и вязальной спицы, а ты находишься от них на расстоянии, скажем, тридцать или даже сорок шагов. Казалось бы, что он может сделать тебе, если у него нет ни боевого «серпантина», ни сабли, ни кинжала, ни даже маленького метательного ножа, которым можно вспороть горло, отстоя на те самые сорок шагов?

– И что он может сделать?

– А вот на этот случай у них есть так называемый метод розового льда. Он работает, когда поблизости от брата ордена Рамоникейя есть открытый источник воды, к которому он может прикоснуться раскрытой ладонью. Этим источником может быть и большой водоем, скажем, река или море, в которое мы сейчас вышли, или совсем маленький – ну, вроде бочки или даже ведра с водой. Токопилец бьет раскрытой ладонью по поверхности воды так, что взлетает маленький водяной столбик. Это все, что надо. Из этого-то столбика, который мгновенно замерзает, Предрассветный брат извлекает кусок льда – тонкую, прочную, острую, как стилет, сосульку. Ею он может воспользоваться и как метательным кинжалом, и как простым ножом. Очень холодное оружие…