Крепко взявшись за дверную ручку, мальчик с силой повернул ее и резко потянул дверь на себя. Доски жалобно заскрипели, а ржавые гвозди, словно старые воины, из последних сил старались сослужить свою службу и не впустить незваного гостя. Но Ксанди, охваченный приключенческим азартом, решил не сдаваться, и после трех или четырех попыток дверь истошно лязгнула на проржавевших петлях. Часть гвоздей отлетела в разные стороны, а самого Ксанди отбросило назад, и, если бы не стол позади него, мальчик точно бы сел прямо на пол.

Отряхнувшись и выпрямившись, он с замиранием сердца взглянул на распахнутую дверь. В стене перед ним чернел небольшой темный проход. Ксанди медленно подошел и осторожно заглянул внутрь. Из проема несло отвратительным затхлым воздухом, словно бы в башне что-то разлагалось. Было совершенно темно, не считая крохотных лучей света, скромно пробивавшихся сквозь узкие щелки в досках, которыми были заставлены и без того небольшие окна. Единственным обитателем башни, очевидно, был сквозняк, который возникал при каждом дуновении ветра. Иногда при сильном порыве казалось, будто кто-то плачет наверху, а если дуло слегка – чудилось, словно вдоль каменных стен и сводов разносится шепот.

Ксанди стало не по себе. Стыдно признаться, но он испугался и попятился назад в кладовую. Интересно, почему башню всегда заколачивали? Почему не разрешали в нее входить? Что же там внутри? Вопросов было слишком много, и любопытство постепенно заглушило чувство страха перед неизвестным. Ксанди, словно воришка, обернулся, убедился, что никого поблизости нет, и… все же шагнул в башню.

Она была довольно широкая, так что свет из кладовых не мог охватить даже половину помещения. Постепенно глаза привыкли к темноте, и Ксанди смог различить узкую винтовую лестницу в углу и темную доску, которая загораживала доступ к ней. Скудные лучи света, едва освещавшие внутренности башни, позволили мальчику заметить, что доска не полностью преграждала путь к лестнице. Он медленно, держась за стену (которая оказалась невероятно холодной), подобрался к доске и аккуратно взялся за нее обеими руками, силясь отодвинуть чуть дальше. Доска поддалась не сразу, но как только она двинулась, раздался глухой скрежет, который тут же разнесся эхом по всей башне. Ксанди замер. Но за этим ничего не последовало: как только эхо рассеялось, былая тишина мгновенно восстановилась. Казалось, будто весь дворец опустел. Разумеется, это была неправда, в здании безостановочно кипела работа, множество людей были заняты совершенно разнообразными делами, и никому из них даже в голову не могло прийти, что во дворце можно почувствовать себя одиноко.

Уныние, внезапно охватившее мальчика, заставило его поежиться. Башня производила впечатление несчастного существа, покинутого и забытого. Оно практически не подавало признаков жизни, но вопреки всему продолжало тихо шептать таинственные фразы, которые порывами ветра разносились по холодным как лед каменным стенам.

Отодвинутая доска больше не мешала подобраться к лестнице, и Ксанди с угрюмым любопытством попытался заглянуть через нее на верхний этаж. К сожалению, ничего не было видно, так что мальчик критически оглядел ступени. Они были совершенно истерты посередине сотнями тысяч ног, ступавших по ним на протяжении нескольких веков, однако по краям их состояние было несколько лучше. Идти наверх или нет? А что, если его, Ксанди, хватятся? Есть ли наверху доспехи и сундуки с драгоценностями? Нет, наверх подняться было просто необходимо, но без света это сделать было практически невозможно. Разумеется, Ксанди все же совершил неудачную попытку подняться по полуразрушенным ступеням вслепую и, едва не скатившись кубарем вниз, решил, что действовать нужно более предусмотрительно. К тому же мальчик прекрасно знал: надолго отлучаться нельзя, его обязательно начнут искать. Так что, ничего другого не оставалось, как отложить поход в башню до следующего раза.