Круглое лицо Гоши покрылось пятнами. Он захлопал тонкими губами, очень сильно напоминая жирного индюка на выгуле.

- Да как ты… Да какая ты….

И, конечно же, повысив голос, он привлек к нам внимание моих и своих родителей.

- Дети, что произошло? - воскликнула мама.

- Ваша дочь ведет себя недопустимым образом, - выпалил Гоша, вызвав у меня приступ тошноты. - Он оскорбила меня и я прекращаю наше общение. Дядя Сережа, тетя Марина… Благодарю за вечер. Всего доброго.

С этими словами, он выкатился из-за стола и двинулся прочь из зала.

- Вероника, ты в своем уме? - прошипела мама.

- Мариш, ну Мариш, не надо, - вмешался отец Гоши Игорь Константинович, - Ну, это же дети…

Дети, ага. Тридцатилетние дети.

- Мы с тобой дома поговорим, - сказала мама металлическим тоном, а потом, растянув губы в улыбке, продолжила прерванную беседу.

Я вышла из-за стола. Направилась к выходу из ресторана. Подышу воздухом хоть немного. Вспомнив, что тогда, в ту ночь точно так же ушла из зала на улицу, горько усмехнулась. Жаль, теперь меня “спасти” некому…

Десять лет назад

- Какая-то ты неприветливая, Вероничка. Неужели не нравлюсь? - Гоша все ближе наклонялся ко мне. В нос забирался запах спиртного, которого парень выпил уже достаточно чтоб взгляд его блекло-голубых глаз начал плавать.

Вот, вроде бы такие же по цвету, как у Артема. Тоже голубые. Но, если у Артема они как лед - ледяные и обжигающие одновременно, сверкающие, ясные, глубокие, я бы даже сказала бездонные, то у Гоши…

- Нравишься. Но только как друг, - солгала я.

Ну вот не умею я, как Татка, прям вот откровенно и в лицо неприятную правду. Не умею и все тут. Всегда боюсь обидеть, нарваться на конфликт. Да еще и мама с папой настоятельно мне рекомендовали попробовать “подружиться” с Гошей.

- А если я хочу стать больше, чем другом?

Хоть как я отодвигалась, он словно бы этого не замечал. Как можно не видеть, что девушке неприятно?

- Гоша, извини, но я не испытываю к тебе симпатии. Поэтому мы можем быть только друзьями, - сказала я.

- А к кому испытываешь?

- Ни к кому! - испугалась я.

Если родители узнают про Артема будет катастрофа. Он никогда им не понравится. Ни-ког-да. Слишком взрослый для меня, да еще и сын бандита. И не важно, что он сам не такой. А хороший, добрый, вежливый, успешный и такой весь… Впечатляющий. Папе будет все равно. Он меня дома запрет и тогда не видать мне ни работы, на которую я умудрялась сбегать из дому, ни свиданий с Артемом. Если работа - бог с ней, то он…

Каждая минуточка, проведенная порознь тянулась вечностью и причиняла почти физическую боль. Если бы могла, то не отходила бы от него ни на шаг. Вот так бы и сидела рядом, наблюдая как работает. Как хмурит брови, как двигаются его губы, когда говорит, как сверкают глаза, когда злится. Как порхают его пальцы по клавиатуре…

Чай бы ему приносила, кофе. Завтраки бы готовила…

Эта мысль заставила покраснеть. Завтраки… Завтраки поутрам, после ночей, а я еще… В общем, мужчины у меня еще не было. А Артем… Он, кажется, подозревает об этом. И не торопит, хоть мы вместе уже месяц, но… Так целует, так касается, что…

Татка говорит, чтоб я не затягивала с этим. Потому что он взрослый мужчина, а не мальчик-ровесник и вечно ждать меня не будет. Перегорит, переключится на другую девушку… Каждый раз, как я думала об этом, мое сердце обливалось кровью.

- Ну тогда дай мне шанс.

- Извини, Гоша, я тебя покину на минутку, - сказала я и сбежала от него в уборную.

Там вымыла руки и приложила их к пылающим щекам. Господи, свалился он на мою голову… И вот за что он нравится папе с мамой? Только за то, что сын папиного друга? Но разве это как-то характеризует с хорошей стороны? Гоша противный, ленивый, скучный. Чуть что - сразу к папе своему бежит. Сам палец о палец не способен ударить. Папа в академию устрои, потом и на работу. Бумажки перебирать в участке. Разве это мужчина?