Господи, как же стыдно. Провалиться бы сквозь землю, исчезнуть. Все, теперь он точно перехочет со мной встречаться. Кому нужна такая девушка, которая почти в двадцать от родителей зависит, боится их? В моем возрасте у некоторых уже и дети есть, а я…

- Я поговорю с ним.

- Да что ты - нет. Не надо, - испугалась я.

- Это мне решать - надо или нет, Веснушка. Что трясешься, иди ко мне, - он раскрыл объятия. - Никому не позволю обижать тебя. И никому не отдам. Я люблю тебя.

Его слова, взгляды, окутывали, согревали… Кружили голову, мысли. Я и не думала, что стоит ему не верить. Я вообще ни о чем тогда не думала. Ни о чем, кроме желания всегда быть вот так - в его сильных руках. Ведь уже тогда, всего через пару недель после нашего знакомства влюбилась по самые уши. Безвозвратно и навсегда.

8. Глава 8

Наши дни

- Нет, давайте попробуем сделать фото вот с такого ракурса, - сказала я фотографу Игорю, глядя на сделанное фото на экранчике фотоаппарата.

Игорь демонстративно громко фыркнул, но фото все же переделал. А что, у него другого выхода нет, кроме как делать то, что сказано. Потому что клиент всегда прав. Потому что клиент - это реклама его же услуг либо его же “волчий билет”.

- Вот так намного лучше. Давайте еще дальний план, хорошо?

Снимали мы новую коллекцию неприлично дорогой бижутерии для рекламы в социальных сетях. И вот, что я вам скажу - с одеждой, обувью и сумками работать попроще. Там вариантов и ракурсов пруд-пруди. А вот такая “мелочевка” - это огромная головная боль. Ее же должно быть видно, но при этом нужно ощущение непринужденности и повседневности. Ведь реклама сейчас - это лайф-стайл. Именно поэтому я и присутствовала на съемках лично, а не отправила кого-то из подчиненных.

Включился мой телефон. Это была мама. Черт, ну как же невовремя-то, а. Но не ответить значило навлечь на себя праведный гнев, а потому я нажала на дозвон и тенью скользнула за дверь студии.

- Привет, мам!

- Здравствуй, Вероника. Ты не забыла, что у отца День рождения в четверг? И что в субботу будет праздничный обед, на котором мы ждем тебя и Руслана? - холодно прозвучало в трубке.

- Как бы я могла забыть, мам? - выдохнула я. Такой разговор происходил аккурат каждый год, - Конечно же мы будем. Я еще три недели назад билеты купила.

- Это радует, дочь. Как твои дела вообще? Не звонишь, не пишешь неделями…, - с упреком проговорила женщина.

Ага, конечно. Не звоню и не пишу неделями. Два дня не звонила и не писала то есть.

- Много работы, мам, - отозвалась я, - Просто самый настоящий завал.

- Как всегда, - фыркнула она, - Ладно тогда, пока.

- Пока, - протянула я.

Положила трубку. Глубоко вздохнула. Ну, не может у меня быть таких отношений с родителями, как у той же Татки, например, что ж поделать? Каждому в этой жизни свое. Зато для Руслана я всю свою жизнь буду той самой тихой гаванью, пресловутой всегда открытой дверью, за которой ждет теплый ужин и мягкая постель. Я из кожи вон вылезу но стану для него той матерью, которой у меня никогда не было.

Ехать к родителям не хотелось. В общем-то как и всегда с тех пор, как мы возобновили подобие отношений. Но я переступала через себя из чувства долга, хоть обида на них все еще жила внутри. На родителей нельзя обижаться? И в принципе нельзя хранить обиды? Может быть и так. Но представьте, что самые близкие люди выгнали из дому вас - девятнадцатилетнюю, беременную, преданную отцом ребенка и безумно одинокую и напуганную - вместо того, чтоб оказать поддержку. Пожалеть. Помочь, как и положено родителям. Просто взяли и выгнали без копейки в кармане просто потому, что я забеременела вне брака и отказалась делать аборт. Еще сказали, чтоб забыла дорогу домой. Они и дед… Все.