— Раньше в моем доме не появлялись другие женщины, и я тебя не ревновала. – это правда, за одним единственным исключением. Медсестра, которая колола Борису уколы, и которая специально была нанята Борисом, чтобы поддерживать меня в тонусе и тянуть ревность из моего влюбленного сердца, когда Борис не мог удовлетворять меня в постели из—за инвалидности.

— Я тогда на комбинате уже пахал года два. В тот день задерживали зарплату уже на несколько месяцев, и я пришел разбираться в кабинет к начальнику, — удивлена не то слово. Не содержанием разговора, а то что он вообще начался. Я вся подобралась, слушая как можно внимательнее. – Там была его дочь, но я не особо внимание обратил. Наорал на него, погрозил забастовкой. Но кто был я. И, кто был он. И пусть я больше разбирался, пытался внедрять идеи, работал как вол, директору Звягинцеву было плевать. Самое главное, что он имел любых шлюх, а его дочка каталась на Мальдивы. То есть люди не могли детей прокормить, а она на Мальдивах.

— Дочка?

— Да, Элеонора дочь бывшего директора.

Я пытаюсь вспомнить эту информацию, но у меня никак не получается. То ли все об этом забыли, то ли не стали упоминать. Даже отец никогда не говорил ничего подобного. Я прекрасно помню, как разъезжала Элеонора в красном кабриолете, сияя белизной волос, но я помню, что фамилия ее была Распутина.

— Она жила в Новосибирске с матерью. Мало женщин подобного склада захотят остаться в этой глуши.

— А я значит другого?

— Ты тоже не захотела, если помнишь. – продолжил он с одной из редких усмешек. – А на следующий день я шел пешком домой и по дороге встретилась Элеонора. Красивая кукла с картинки мужского журнала. Стояк на нее был железный. А кто видел ее из ребят с завода, не редко рассказывали в каких позах хотели бы ее поиметь.

— Но поимел ты? – спросила нахмурившись.

— Мне было двадцать пять и в голове еще мелькали картинки плена, но увидев, как она на меня реагирует, как жаждет новых встреч, в голове созрел план.

— Боюсь даже представить.

— Ничего особенного. Жениться на Элеоноре, забрать себе завод и наладить там дела.

Голова кружится. А сердце начинает выплясывать чечетку на ребрах. Цинизм в чистом виде. Использовал и выкинул, когда Элеонора не справилась с управлением вот такого мужчины.

— А где ее отец?

— Сдох в объятиях тайской проститутки. Он получил отличные отступные, но все быстро просадил.

В груди жжет от противоречий. С одной стороны, Борис сделал все правильно. Избавился от балласта. Поднял завод всего за десять лет. Но методы. Впрочем, мне нечему удивляться. Может быть если бы не его жестокость, завод давно бы разворовали, как сделали с другими советскими предприятиями.

Но вот странно, что Элеонору даже не защитил никто, когда ее выкинули.

— Почему она тебе изменяла?

— Я перестал с ней спать, когда узнал об измене. Предупредил, чтобы не палилась, потому что свой позор я вымещу на ней. Потом повелся на отличные новые сиськи, которые она сделала в Москве и обещания быть верной, переспал. А на следующий день жена мера застала их в его кабинете… Очевидно, ему она тоже их показывала.

Вот эту историю я помню. Тогда все смеялись над Борисом. Мол, завод поднял, а член упал, раз жену не смог удержать.

— Ты любил ее?

— Мне было плевать на нее.

— Почему она не уедет? Мне кажется ты даешь ей ложную надежду, что она снова может стать хозяйкой.

— Именно так. Но только до теста ДНК. Потом она либо уедет, либо уедет с пацаном.

Я дернула головой, страшась этого самого результата и ударилась затылком о стену. Борис продолжает внимательно за мной наблюдать, наверное, ждет, что я скажу, что все понимаю.