– Попроще, Федя, и покороче. Чем его…

– Мужчина убит холодным оружием, Василий Захарович. похожим на саблю, шашку или секиру. Предполагаю, что убийца не профессионал, мог бы бросить труп в канаву, в крайнем случае, – Крылов повернулся к вновь подошедшему к ним следователю лейтенанту Жуканову. – Проведём, разумеется, тщательный лабораторный анализ. Уверен, Игорь, что самые козырные карты обнаружатся при вскрытии… Похоже, что у покойника средняя степень опьянения.

– Не скажи, Федя, гоп, пока не перепрыгнешь, – Жуканов игриво ущипнул криминалиста за локоть. – Речь у тебя, Федя, как у мусорщика. У покойника не может быть опьянения, потому что он… труп.

– Точно,– кивнул головой Растороп.– Я не знал ни одного выпивающего мертвеца. Потому, как я понял, ты, Федя, хотел сказать, что человек, в перспективе, покойник употребил определённую дозу алкоголя перед тем, как сделаться мёртвым.

– Верно подмечено, товарищ майор, – не остался в долгу Федя.– Но вы не совсем правы. Иронию вашу не принимаю уже потому, что мне приходилось сталкиваться и с такими явлениями, когда преступники пытались влить определённую дозу спиртного в нутро уже мёртвых людей. Делалось это по незнанию… с их стороны.

– В принципе, да, – согласился с криминалистом Растороп. – Мне тоже подобные случаи известны.

– Думаю, Жуканов, пусть и не очень опытный, – сказал Крылов, – но всё-таки… следователь и слова мои понял правильно. Но сделал вид, что до него что-то не доходит, как до… некоторых.

– У нас, в округе, давненько никого саблями не убивали, – заметил Растороп. – Утюгами и другими предметами – наблюдалось, но, чтобы саблями – не помню…

Лейтенант Жуканов сказал, что ему никогда не приходилось расследовать подобные преступления.

От небольшой группы оперативников отошла, всхлипывающая женщина, средних лет.

– Товарищ командир, – с испугом сказала она Расторопу,– тут и мои следы от резиновых сапог. Имеются. А как же! Об этом я уже всем вам… предупредила, чтобы меня за решётку не упрятали. Милиционеры или, как сейчас говорят, полицейские вот к вам направили… объясниться.

– Там видно будет, прятать вас за решётку или нет, – пошутил Растороп,– а пока вы не присели… годков этак на пять, все разговоры ведите вот… с Игорем Васильевичем Жукановым. Он – следователь…

Жуканов извлёк из внутреннего кармана чёрного пиджака миниатюрный цифровой диктофон. Включил его, подсоединил небольшой микрофон и очень близко поднёс его к лицу женщины. Да и сам старался находиться в зоне, так называемой, активной звукозаписи. Он строго сказал:

– Отчётливо произнесите ваше имя, фамилию, отчество! С помощью голоса укажите свой домашний адрес!

– Я всё уже сообщала, – всхлипнула женщина.– Я, Лапова, Маргарита Петровна. Уборщица. Шла на работу. Я рано хожу, вон в то здание, в учреждение, где… мафия работает. Там я занимаюсь мытьём полов. Шла вот и… увидела. И в полицию сообщила, по своему мобильному телефону. Сейчас такие имеются почти даже у всех бомжей. Полиция быстро подъехала, потом и вы… Я подождала всех, как положено.

– Так. А почему спустились в овраг? – сурово поинтересовался Жуканов. – Зачем?

– Господи! Да по малой нужде. Овражек-то вместительный. Кто меня тут увидит, старуху? Спустилась и, значит, после того, как нужду справила и увидела… Гришку Цепина, за-руб-лен-но-го!

– Вы его знали, Маргарита Петровна? – Растороп взял инициативу на себя. – Любопытно.

– Понятно, знаю. Крановщик он. Сосед мой по подъезду. В старых домах живём. Слава богу, что он не женат. А так бы, если что, жене и ребятишкам, грустно было бы… отца хоронить. Чего уж там. Попивал покойник, но не больше, чем все. Но я это… Гришку не убивала.