– Не ори, – поморщился я, – и победил я её не даром, а тайным искусством бесконтактного боя.

– Такого искусства нет, – недоверчиво произнёс Иванов.

– Ну нет, так нет, – развел я руками.

– Опять смеёшся надо мной?

– Ты видишь на моём лице улыбку? – сощурившись произнёс я.

С яростным рыком развернувшись, Иванов понёсся от меня прочь. Бедному Такаюки-куну опять не хватило терпения и выдержки. Прищуренным взглядом я проводил его удаляющуюся спину, затем, опустив взгляд ниже, подумал, – «Сказать ему, что у него шнурок развязался?».

Но тут всё решилось за меня, потому что Иванов на очередном шаге на этот самый шнурок наступил, дернулся и, потеряв равновесие, рухнул вперёд, лбом, с треском и грохотом, впечатавшись в угол парты, после чего замер на полу словно труп.

Ещё пару секунд я хмуро наблюдал за ним, пытаясь понять, живой он хоть, после такого, но увидев, как грудная клетка продолжает чуть вздыматься, с некоторым облегчением хмыкнул и посмотрел на остальной класс.

Вот только весь класс, в полной тишине, сидел выпучившись не на Иванова, а на меня.

Увидев мой взгляд, все тут же спешно поотворачивались, а одна из девушек, даже испуганно ойкнула и прикрылась учебником.

– Ты видел, – услышал я чей-то шепот, – как он его, одним взглядом.

– Что ты хочешь, – вторил ему испуганный шепот второго – искусство бесконтактного боя.

– Ты думаешь это оно?

– А что же ещё.

В этот момент в класс влетел учитель английского языка и литературы, Леопольд Стивенсович Книг. Был он невысокого роста, достаточно щуплый и на вид не слишком физически развитый. Ботанический вид ему добавляли очки и вечно растрёпанная шевелюра. Это и полная непримиримость к двоечникам, периодически провоцировали отдельных учеников на выяснения отношений с учителем с помощью кулаков.

Но недаром Леопольд Стивенсович носил майку с надписью «I love бокс» и звание мастера спорта по боксу в полулёгком весе. Поле боя всегда оставалось за ним, довольно почёсывающим сбитые казанки.

Пробежав вдоль рядов, он притормозил на секунду, глядя на лежавшего без сознания Иванова, спросил у ближайшего ученика, – Вотс вронг виз хим?

– Упал, Леопольд Свинсонович, – заикаясь ответил тот. А затем мгновенно побледнел, поняв какую фатальную ошибку допустил. И нет, дело было не в исковерканном отчестве.

– Бэг оф бонс, – прошипел тот, приморозив парня ледяным взглядом к стулу, – Ин инглиш, маза фака, ин инглиш!

– Хи ис дропт? – глядя на учителя затравленным взглядом, осторожно предположил тот.

– Факин колорадо кид! Хи фэлл! Фэлл! – брызгая слюной прокричал тот в лицо парню.

Затем Книг перевёл взгляд на сидевшую рядом девушку, что, от учительского крика практически перешла в состояние близкое к бессознательному, ласково похлопал её ладонью по лицу, – Хэй, слипин бьюти, ком бэк фром джойлэнд.

Та немного очухалась, сглотнув, произнесла дрожащим голоском, – Хау кэн ай хелп ю, сё? – не рискнув связываться с отчеством.

Леопольд Стивенсович кивнул на так и не приходящего в сознание Иванова, – Вот зе фак хепенд ту хим?

Та нервно обернулась, посмотрев на меня, затем вновь перевела взгляд на учителя, произнесла через силу, – Ай донт ноу…

Вслед за ней, Книг прищурившись посмотрел на меня.

– Лондон ис зе кэпитал оф грейт британ, – произнёс я. Книг побагровел, но я быстро добавил, – Онли Иванов диднт ноу ит анд пэй зе прайс.

Тут в кабинет заглянула голова одного из старшеклассников и он быстро произнёс, – Дрейка Рассказова к директору.

Не дожидаясь, когда Леопольд Стивенсович опять завопит почему не на английском, голова исчезла, а я вопросительно посмотрел на учителя.