Теперь Лето покраснел:

– О чем это ты?

Якссон выглядел смертельно серьезным.

– Корпус сардаукаров содержится не только для защиты императорской особы, как ты мог бы подумать. – Его глаза сузились, а взгляд приобрел бритвенную остроту. – Знаешь ли ты, как твоего отца вынудили принять участие в бесчестном перехвате власти у Дома Колона? С чего бы такому в остальном порядочному человеку, как герцог Паулус, устраивать нападение и уничтожать конкурирующий благородный дом, если раньше он не проявлял подобных намерений? Уж точно не для того, чтобы заполучить планету Борхис!

– У меня уже были подозрения на этот счет и некоторые доказательства, поэтому с самого начала моего правления я отказался от всех владений Дома Колона. Я не хотел иметь с этим ничего общего.

– Да, но знаешь ли ты, что Император Элруд переодел сардаукаров в форму Атрейдесов, чтобы обеспечить решительную победу?

По спине герцога пробежали мурашки.

– Я подозревал это, но не мог доказать.

– Зато я могу! – Якссон помахал камнем памяти. – Но Дому Атрейдесов ни к чему, чтобы эта информация получила огласку и вся Империя узнала, как твоим отцом манипулировали и обманывали его… а он проглотил все это.

Лето чувствовал, как закипает от гнева.

– Я не хочу, чтобы об этом стало известно!

– Представь, как это воспримут другие дворяне в Ландсрааде. Сколько влиятельных семейств будут натравлены друг на друга, как бойцовые псы на арене. Полный хаос! Если нам повезет, все они набросятся на Дом Коррино. Но, скорее всего, не раньше, чем добьются взаимного уничтожения.

– Ты ведешь очень опасную игру, Якссон.

– Опасную, да, но это не игра. – Лидер повстанцев задумался, разглядывая обсидиановую поверхность камня памяти. – Представь эффект домино, который вызовет эта информация, и ты поймешь поистине сейсмические последствия огласки – если она когда-нибудь произойдет.

Весь масштаб угрозы наконец дошел до сознания Лето.

– Но это только на крайний случай, – продолжал Якссон успокаивающим тоном. – Камень памяти всегда при мне, покрытый защитной пленкой и биополем. Он знает, жив я или мертв. Если я перестану подавать признаки жизни, пакеты данных будут автоматически отправлены на множество ретрансляторов, которые тайно установлены мной в сотнях миров Империи. Некоторые из них стоят на борту кораблей КАНИКТ или лайнеров Гильдии. Если передача начнется, остановить ее будет все равно, что пытаться поймать дождь.

Лето помолчал, стараясь перевести дух и собраться с мыслями, пока они стояли возле оливковой рощицы.

– Такая огласка вызовет потрясения по всей Империи, разожжет бесчисленные гражданские войны, семейные распри и прочие дрязги. Наши нынешние представления о кровной вражде будут похожи на детский лепет. Ты даже не представляешь всех разрушительных последствий…

– Разумеется, но самые отважные и находчивые семьи соберут осколки и будут процветать, даже если на это потребуется несколько поколений. – В окончательно наступившей темноте Якссон направился обратно к главному зданию. – Я бы предпочел разрушить Империю несколько иначе, но это, безусловно, приведет к нужному результату. – Казалось, лидер повстанцев гордится своим умом. – Это идеальный вариант.

Лето не сомневался, что этот человек поступит именно так, как угрожает, не заботясь о последствиях. Весь план летел к чертям. Если он отправит свой секретный отчет на Кайтэйн и имперское правосудие устроит рейд на планету, фанатичный руководитель повстанцев с радостью падет в последней славной схватке и обнародует убийственную информацию.

– Мы должны сделать все, чтобы тебе никогда не пришлось этим воспользоваться, – пробормотал Лето.