– Значит, так, – продолжил директор КВИБ-1. – Твоему Николаю выносится последнее предупреждение. Или он затихнет, или вот это, – он ткнул пальцем в папку, – уйдет в прокуратуру. Да, и дай Марине почитать о делах вашего с ней сыночка, пусть развлечется. Ваш кружок единомышленников распускается – его величество поручил мне высказать тебе свое крайнее неудовольствие.

– Я понял… – хмуро ответил адмирал. – Кольку я выдеру…

– Думаешь, поможет? – скептически поинтересовался Томилин. – Это надо было делать, пока он поперек лавки лежал, а сейчас – поздно. Главное, доведи до сведения сына, что заслуги отца – не его заслуги. И безнаказанным он не останется. А то он так скоро до пожизненного срока допрыгается.

Директор ненадолго замолчал, потом добавил:

– И еще одно. В окружении Николая замечены американские и европейские агенты влияния. Ты понимаешь, что это значит?..

– Только не это… – побелел Романцев.

– Именно, им начал заниматься уже не я, а КВИБ-2! Поэтому даю тебе последний шанс призвать сына к порядку. Ты все понял, Толя?

– Да…

– Вот и хорошо, иди. Папку захвати с собой. После того, как жена прочтет, уничтожь – это копии.

Проводив взглядом понурившегося старого друга, Томилин тяжело вздохнул. Ну почему многим родителям так хочется, чтобы их чада получали все без усилий? Неужели не понимают, кем вырастут избалованные дети? И что они сделают со страной, выстроенной с таким трудом?

Причем, тайные общества и заговоры обычно создают именно те, чьи наследники выросли ничтожествами. Те же, кто сумел воспитать настоящих людей, такими глупостями не занимаются – они просто учат детей всегда быть лучшими. Не жить лучше, а быть лучше! И те сами всего добиваются.

Да, грустно, что на детях гениев природа отдыхает, но тут уж ничего не поделаешь. Главное не допустить, чтобы чванливые ничтожества смогли занять ответственные посты – они разрушат все, до чего смогут дотянуться, тому было в истории немало примеров.

Жалко Анатолия, гениальный флотоводец, но может эта встряска поможет ему заставить сыночка хотя бы понять, что ему далеко не все позволено. Если не поймет, придется устраивать несчастный случай – допускать суд над сыном трижды героя России нельзя, слишком большой общественный резонанс это вызовет. После такого Романцева, конечно, придется отправлять в отставку. А жаль, лучшего боевого адмирала поди найти…

Сигнал коммуникатора, сообщающий о прибытии вызванного курсанта, заставил Виктора Петровича отвлечься от своих мыслей. В приоткрывшуюся дверь проскользнул затянутый в серую форму подтянутый молодой парень среднего роста. Голубые глаза прибывшего посверкивали с трудом сдерживаемым любопытством. Взъерошенные соломенные волосы явно требовали вмешательства парикмахера.

– Вызывали, Виктор Петрович?

– Вызывал, Шмелев, – отозвался директор. – Садись.

Михаил осторожно присел на краешек стула, пытаясь понять, зачем он понадобился начальству. Задолженностей за ним, как будто, не числится.

– Вижу, от любопытства с ума сходишь? – прищурился Томилин. – Ладно, не буду томить. Решено поручить тебе вместо практики в Думе задание в дальнем космосе.

– Мне?! – расширились глаза курсанта. – Ура! То есть, спасибо…

– Не благодари, – укоризненно проворчал директор. – Это не приключения, а тяжелая поисковая работа. Да и дело очень непростое. Подпиши-ка.

Он пододвинул к Михаилу какой-то бланк. Тот прочитал и в изумлении приподнял брови. Подписка о неразглашении. Но какая! Он такой формы и не видел никогда. Запрещено обсуждать что-либо связанное с заданием даже с самим Виктором Петровичем. Доклад только лично императору! Знать о сути задания имеют право лишь те, кого его величество внесет в особый список! Курсант некоторое время с сомнением смотрел на бланк, а затем все же подписал.