Малум, заметив мои действия, оставил в покое несчастные манекены, стряхнул с себя остатки цепей и с фырканьем, очень походившим на злобный смешок, снова ткнул в меня пальцем и чиркнул когтём возле горла.

Да, да. Я и с первого раза понял, что он на меня «обиделся».

Мигнув, зверь исчез, тут же появившись значительно ближе ко мне. И хоть расстояние между нами всё ещё было значительным, но такими темпами ему хватит трёх прыжков, а я за это время своё заклинание закончить явно не успею. Холодок пробежал по спине, но, тем не менее, прерывать его и уходить в защиту я не стал.

Не знаю, на что я надеялся, наверное, где-то глубоко внутри я верил, что кошак не станет меня убивать. Ведь не станет? Он же часть Тери, а у нас с ним договор….

Но с каждым прыжком моя уверенность таяла, а решимость исчезала, словно туман под яркими лучами солнца. Увидев морду Малума перед последним прыжком, я уже даже дернул рукой, чтобы прерваться….

«Продолжай» – заставив задрожать каждую клеточку, внутри меня зазвучал чей-то голос, а вокруг меня замерцала бело-голубая сфера.

Обиженный рёв Малума, снова впечатавшегося во внезапно появившийся барьер, сотряс небеса. Чаша вокруг меня закончила формироваться и ярко вспыхнула, золотистая жидкость водоворотом закружилась, поднимаясь по стенкам вверх, и уже там вырывалась наружу, разделяясь на потоки, которые постепенно принимали форму золотых цепей.

Словно змеи, цепи обхватили полыхающее черно-багровым огнём тело зверя хаоса, сжимая и ломая его кости и крылья. На мгновение сердце резко сжалось, словно его боль стала моей, но чьё-то лёгкое прикосновение к голове, словно поглаживание, сняло это чувство. И да, пусть физически мне больно уже не было, но отвратительное чувство в животе, словно я совершил нечто непростительное, не проходило. Тошнота подступила к горлу, а в глазах защипало. Сцука! Но я не могу его выпустить! Они не хотят, чтобы это мир исчез! Я не хочу, чтобы он исчез! Но если я дрогну и отпущу Малума, он вырастет так, что даже все мы вместе уже не сможем его остановить.

Я сжал кулак, и цепи обмотали зверя ещё плотнее, словно младенца, оставив только его рогатую голову смотреть на меня удивлённым и укоризненным взглядом. Оглушительно грохнуло, и между нами и городом ярко вспыхнула огромная молния. На её месте появились четыре золотистые полупрозрачные руки, разрывая воздух в месте пробоя, словно ткань по шву. Растягивая неровные края в стороны, и там под разрывом клубилась тьма, кипевшая белыми всполохами, такая же, как в том колодце в обители демона разрушения.

Огромный молот, искрящийся разрядами, словно инструмент вселенского судьи, появился над Малумом и обрушился на него, вбивая в тот самый пролом.

«Предатель!» – зазвенел у меня в ушах голос, и я сразу понял чей он. Только вот почему предатель-то? Он же сам ещё несколько минут назад всерьёз пытался меня убить?

– Скотина блохастая! – выругался я про себя, пытаясь таким образом смыть неприятное чувство в груди. Потому что я и без него чувствовал себя именно так – предателем.

Разрыв начал сужаться, а я вдруг отчётливо понял, что меня тащит в него. Так, словно между мной и Малумом была прочная нить, и меня тянули за неё со страшной силой. По голове снова будто погладили и я остановился. Связь разорвана?

Щель в небе с треском схлопнулась, облака быстро разошлись, а в сиянии солнца передо мной возникли три ангела. И все четверо с изумлением разглядывали меня. Вот же! Я им что? Зверушка цирковая?

– Так ты и есть «лучшая работа» этого фанатика? – поинтересовался ангел в белой с золотом мантии с капюшоном и сияющим посохом в руках. Слева от него был ещё один такой ангел, но его мантия была бело-красной, а в руках у него был огромный двуручный меч. Справа же была ангел-женщина, с непокрытой головой в мелких золотистых кудряшках и венком из белоснежных цветов в руках.