Но сколько ни прожигай конверт глазами, он никуда не исчезнет, и открыть его все равно придётся. Горько вздохнула и надорвала бумагу. Записка была лаконичной:

"Жду тебя в своём кабинете через десять минут".

Отложила в сторону скудную записку и задумалась. Что ему опять нужно? И что за официоз? Ещё бы позвал меня в конференц-зал своей строительной фирмы. Точно не уверена, но у него должен быть бизнес именно в этой сфере, потому что что папа занимается возведением жилых комплексов, и, раз говорил о Горе как о конкуренте, то он не мог заниматься какой-то совершенно иной отраслью.

Обнаружила, что пока я была у врача, мои новые вещи кто-то заботливо повесил в его шкаф, среди ЕГО вещей. Этот факт меня заставил перекоситься. Неприятно, что мои платья даже просто близко находятся к его рубашкам и пиджакам. Ещё могут и пропахнуть ИМ. Даже решила не переодеваться и пойти в том, в чем мы ездили в клинику – вишнёвое строгое платье-футляр и чёрные замшевые лодочки.

Так зачем было столь пафосно звать меня в свой кабинет? Может быть, это связано с тем, что днем он окрестил "сюрпризом"? Сюрпризы от него вряд ли будут приятными, и я очень сомневаюсь, что они понравятся мне. Потому что все, что связано с ним, мне НЕ нравится. Но не пойти нельзя. Не хочу лишний раз его злить, да и любопытство какое-то проснулось. Посетила глупая мысль, что может быть… Он захочет меня отпустить?

Дошла под конвоем, как и всегда, до кабинета Хозяина. Робко постучала и получила разрешение войти. Стоило мне оказаться в просторном помещении, как глаза мои округлились.

– Папа?!

В одном из кресел у чайного столика сидел мой отец. Он встал мне навстречу и широко раскинул руки.

– Ясмин! – позвал он. – Душа моя!

Не оглядываясь по сторонам, я пробежала расстояние до отца и крепко прижалась к нему.

Ну вот. Он приехал за мной. Все будет хорошо. Он нашёл выход.

Папа избавит меня от печальной судьбы куклы.

Теперь все будет хорошо.

– Ты за мной? – шептала я ему, не в силах унять слёзы.

– Как трогательно, – услышала я позади себя низкий голос хозяина дома с язвительными нотками. – Я вас оставлю. Вам есть о чём побеседовать.

Искренне надеялась, что слышу его в последний раз. Сейчас, в присутствии отца, я даже не так сильно боялась Гора. Спаситель рядом, он больше никому не даст меня в обиду.

Тяжёлые шаги по ковру вскоре закончились, и дверь за Гором захлопнулась.

– Папа, – стала причитать я, захлебываясь слезами. – Почему ты так долго не приезжал за мной?! Он же настоящее чудовище! Как ты мог меня оставить с ним наедине?

– Я знаю, дорогая, – устало ответил отец. – Я все про него знаю. Но, пожалуйста, сядь. Нам надо поговорить.

Меня насторожило его поведение. Какие разговоры? Нужно уходить отсюда немедленно, мне здесь плохо! Но с отцом спорить не приучена, и я села, сложив руки на коленях и опустив глаза в пол.

– Мне очень жаль, принцесса… Но ты остаёшься.

Из лёгких вышибло весь воздух. Я словно упала в ледяной бассейн и оказалась под толщей воды вместе с головой. Господи, если я не начну сейчас дышать, то просто упаду.

Вцепилась в кресло, которое, мне показалось, даже пошатнулось подо мной в тот миг, когда отец сказал эту ужасную фразу.

– Папа… – почти прохрипела я севшим от шока голосом. – Ты что такое говоришь?

– Не спорь, Ясмин. Ты останешься и будешь подчиняться этому мужчине. Ты… Подарена мной ему.

В висках застучало. Руки задрожали. Не может этого быть, что родной отец мне такое говорит… НЕ верю. Это не моя жизнь, дурной сон, бред, морок.

– Папа, – подняла я глаза на него, что делала крайне редко. – Как это… подарена?