– Ясмин. Ясмин!

Он тряс меня за плечи, но сил открыть глаза не нашлось. Здесь хорошо, тепло, спокойно. Я не хочу возвращаться ТУДА, к НЕМУ.

Остро пахнущая субстанция заставила меня открыть глаза и чихнуть. Сморщилась. Нашатырь.

Потрясла головой. Я в обморок упала? Зачем нашатырь?

– Как меня зовут? – спросил Гор.

– Твоё имя – Ублюдок, – не удержалась я. – Мне плохо…

Откинулась обратно на подушку. Всё тело словно свинцом налилось.

Колючий взгляд на меня. Он скоро научится прожигать во мне дыры одним взглядом. Сильная рука мягко сжала шею. Тёмные глаза оказались ровно надо мной.

– Ублюдок? Ну-ка, повтори.

Горло сжали сильнее. Дышать стало ещё тяжелее, и мои глаза стали снова закатываться.

Мужская рука перестала давить. Видимо, душить ту, которой и так плохо, в его обычное поведение всё же не входит.

– Мы с тобой ещё поговорим по этому поводу. Ты не усвоила урок, строптивая камикадзе.

Гор прошёл к двери и приказал своим солдатам, которые всегда ожидали за дверью.

– Врача. Немедленно.

– Дайте руку, – попросила доктор и измерила давление.

Мы остались с ней вдвоём. Женщина в медицинской униформе и чемоданчиком скорой помощи пришла спустя минут десять после моего обморока.

– Ничего не понимаю, – нахмурилась она. – Дом такой шикарный, а вы будто истощены. Вас здесь что – в чулане держат? Бледная, словно солнца год не видела.

Села и вцепилась ледяными пальцами в её руку.

– Я здесь пленница. Помогите. Меня действительно держали в подвале. Меня похитили. Сообщите в полицию.

Женщина некоторое время ошалело смотрела на меня, потом с усилием вынула свою ладонь из моего захвата.

– Простите, но я не могу вам помочь, – вынесла она мне приговор.

– Но он держит меня здесь незаконно, – чуть не рыдала я.

– Я вижу. И очень сочувствую. Но повторяю: я не могу помочь.

Моя надежда таяла с каждой секундой, оставляя в душе мокрое противное пятно. Никто не хочет помогать. Никто не готов воевать с моим новым Хозяином.

– Вы боитесь? Ваш страх дороже чьей-то жизни? – спросила я негромко, проглотила очередную порцию слез.

Доктор вздохнула, а потом посмотрела внимательно на меня.

– Ты сама хоть знаешь, у какого человека находишься?

– Не очень…

– Оно и видно. Он очень влиятельный. Никто в своём уме не станет идти наперекор ему. Если я хоть пикну о том, что здесь увидела, у меня будут огромные проблемы. Прости, я не могу так рисковать. Я лишь выполню свою работу и уйду. А в ваши дела, пожалуйста, меня не впутывайте.

– Понимаю, – кивнула я, утирая слезы. Никто и не обязан рисковать ради меня. Если уж жених и отец не стали сражаться… Но я хотя бы попыталась.

– У меня есть сын, – продолжила она. – Маленький. Если я помогу тебе, он может лишиться матери. Понимаешь?

– Да, – снова кивнула я.

– Я могу кое-что сделать для тебя, – она снова посмотрела в моё лицо. – Могу сказать, что несколько дней тебе нужен отдых и покой. Он тебе в самом деле необходим, если это, конечно, ему интересно. Может, у тебя появится отсрочка, а там что-нибудь придумаешь. Но о большем не проси.

– Пожалуйста, скажите ему, что я больна, – сложила я руки в мольбе. – Что мне нужна госпитализацию. Срочно.

– Нет, – снова отказала врач, и у меня во второй раз все внутри оборвалось. – Врать не буду. Ничем серьёзным ты не больна, это легко понять и перепроверить. Несколько дней. Побольше спи, ешь и выходи на свежий воздух. Всё это я передам твоему мужчине. Он просил держать его в курсе.

– Хорошо, я поняла, – покорно опустила я голову. Пусть хоть что-то, хотя бы маленький аванс перед моей гибелью.

– Скажи, а ты сердечница?

Встретилась с глазами за линзами очков.