– Вы пытаетесь меня купить? – она сощурилась. – Я могу вам дать даже два, только свалите. Верните мне Славу! – Соня встала в позу, но она никак не ожидала услышать равнодушное заявление:

– Он продал тебя за миллион, – Охотник ухмыльнулся, – и уже не вернется.

Бессонова рассмеялась, показала мужлану большой палец. Отличная шутка, юмор удался. Даже напряжение спало, Соня расслабилась всем телом. Славка, хитрец! Он решил разыграть ее перед свадьбой – это в его духе. Стендапер хренов. Миллион рублей, боже, это даже звучит абсурдно!

– Так, все, – успокоившись, Бессонова стерла слезы со щек от смеха и продолжила: – Мне понравился ваш с ним розыгрыш, пусть уже выходит.

Охотник иронично вскинул бровь, явно намекая, что Соня не в своем уме, раз до нее не доходит очевидная правда. Пришлось нехотя признавать поражение:

– Даже если Слава продал меня за смешные деньги, это не значит, что я обязана выйти за вас.

Она все еще отказывалась верить словам явного психа.

– Выйдешь, – тон, не терпящий возражений.

– С какой радости? – не унималась Соня, даже ногой топнула.

– Я же сказал, – Охотин начал беситься и рычал, не хуже волка, – или мы женимся, или завтра вся твоя семейка окажется на улице, без средств к существованию.

– Нет, – Соня уперто скрестила руки на груди, ничего он ей и ее семье не сможет сделать.

Охотник ворвался в ее личное пространство и навис грозовой тучей. Соня сконфузилась, ощущая силу, исходящую от незнакомца, вжала голову в плечи. Да почему она трясется, как выброшенный котенок в дождливую погоду? Почему боится наглеца, когда вокруг полно людей?

– Твой отец набрал кредитов в моем банке. Под залог бизнеса и дома. Заложил загородную дачу, все машины и даже квартиру, в которой ты сейчас живешь. В ход пошли и ваши заграничные дома. Что еще… Ах, да. Послезавтра состоится суд, на котором вынесут уже согласованный приговор: конфискация дома со всем имуществом. И это только один кредит. А их пять.

Соня не поверила своим ушам. Все ведь было нормально, откуда взялись кредиты? Нет, Охотник врет. Пытается сломить Бессонову и вынудить сделать то, что ему нужно. Мама не стала бы молчать о банкротстве и организовывать дорогую свадьбу, если бы у них были финансовые трудности.

Прежде чем она успела снова вставить слово, к ним, наконец-то, подошел встревоженный отец.

– Софа, в чем дело? Где твой жених?

Она открыла рот, но Охотник опередил ее:

– Я – жених, Игорь Юрьевич.

– Ты? – отец недоверчиво покосился на «жениха», Соня снова не успела ничего сказать, ее будто никто не замечал. – Как это возможно? Ты даже не был знаком с моей дочерью.

– Недавно познакомились. У нас возникла любовь с первого взгляда.

У Сони волосы на затылке встали дыбом от того, как равнодушно говорил Охотник – как робот, лишенный эмоций. И отец это понял – нахмурился, не поверил в фальшивое признание. Может, даже все понял по стесненному выражению лица Сони.

– Знаешь, Охотин, – отец потер ладонью аккуратную бороду – первый признак, что родитель нервничает, – я же не постесняюсь вышвырнуть тебя из… еще пока моего дома, но дочь в обиду не дам.

Соня умела читать между строк, и сразу ужасающая картинка сложилась перед глазами. Черт побери, неужели Охотник не соврал, и отец по уши в долгах? Да как так?!

– Наши с тобой дела на Софу не распространяются, не нужно мною манипулировать долгом. Выметайся, к чертям собачим, Ярослав. Моя дочь не выйдет за тебя замуж.

Бессонова едва не разрыдалась в голос, правда вылилась на нее ушатом холодной воды и мигом отрезвила.

– Пап, – у Сони дрогнул голос, она прочистила горло и добавила как можно решительнее: – У нас с… Охотником действительно любовь.