— Ты…ты…

У меня даже слов нет, чтобы высказать, что я о нем думаю!

— Интересно, что твоя мать скажет, если узнает? Ты же знаешь, что у нее сердце слабое. И знаешь, как она относится к женским изменам. Так что подумай — стоит ли нервировать собственную мать.

И с этими словами он выходит из комнаты.

12. Глава 11

Толик просто гад редкостный. Совсем не дает время для маневра. Приходится припереть маму к стене:

— У тебя проблемы со здоровьем? Почему я не знаю?

Она оглядывается на прихожую, где одевается Толик.

— Мариночка, ты только не сердись, — начинает ласковым голосом.

— Не увиливай. Почему он говорит, что ты плохо себя чувствуешь, а я первый раз об этом слышу? Или бывший зять тебе ближе, чем родная дочь?

Мать пыхтит и смотрит в сторону. Вот кому из нас она врет и зачем?

— Мама, — твердо смотрю на нее, — что происходит?

— Да ерунда, — она неуверенно улыбается. — Ничего страшного.

— И все-таки?

— Ну, давление слегка подскочило. Прошло уже.

— Если это что-то серьезное, то тебе нужно сходить к врачу, а не устраивать сговор с Толиком за моей спиной!

В прихожей хлопает входная дверь. Толик ушел. И мама резко меняется.

— Знаешь что, — шипит она, потеряв прежний радушный вид, — я сама врач. Ты лучше подумай, как мужик за тобой увивается! В ножки падать готов! Где еще такого найдешь?

— Да он каждой встречной юбке готов в ножки упасть, — говорю раздраженно.

— И что?! Мужики все такие! Тот пьет, тот бьет, тот гуляет. Радуйся, что твой еще из квартиры добро не выносит, не пропивает, как у нашей соседки. Подумаешь, один раз застукала!

Все, не могу.

Разворачиваюсь и иду в свою комнату. Мать бежит следом.

Я закрываю дверь у нее перед носом, но она рывком открывает ее.

— Не смей от меня закрываться! — кричит. — Я с твоим отцом столько лет жила и семью сохраняла ради тебя! Чтобы у тебя, дуры, отец родной был!

Эти слова бьют словно пощечина. Я замираю. Так больно. Больно слышать такое от самого близкого человека.

— Я не просила идти на такие жертвы ради меня, — говорю через силу.

— Дура! Вот появится свой ребенок, тогда поймешь, что ради него пойдешь на любые жертвы! И еще сама будешь бегать за Толиком, когда припечет!

Ну уж нет. Тут она ошибается. Не буду.

Она с силой хлопает дверью и уходит.

Я понимаю, что долго так продолжаться не может. Мы просто сожрем друг друга, а я хочу, чтобы мой ребенок рос в нормальной атмосфере, без нервов и скандалов. И не хочу, чтобы с мамой что-то случилось. Вдруг у нее и правда давление?

Включаю компьютер и остаток вечера посвящаю поиску съемных квартир. Но ничего подходящего нет. Большинство либо сараи, либо на отшибе, либо слишком дорого. Переехать некуда. Да и денег на это нет. Не просить же у мамы...

Следующие дни мы живем с ней в условиях вооруженного нейтралитета. Она со мной демонстративно не говорит, а я тоже не лезу. Целый день сижу на работе, вечером молча грею себе ужин и запираюсь в комнате.

В офисе стало полегче, и я параллельно с работой тайком занимаюсь своими делами.

Поначалу я все ждала, когда Вадим начнет расспрашивать про тот случай на лестнице. Но прошло уже несколько дней, а он все молчит. И я тоже расслабилась. Может, зря волновалась, и никто ничего не знает. Подумаешь, кто-то чашку разбил. С кем не бывает…

— Марина, — голос Вадима привлекает мое внимание.

— Да? — отрываюсь от экрана.

В руках начальника папка с бумагами.

— Вот, это надо пересмотреть и убрать лишнее.

Я кликаю мышкой, чтоб свернуть свой проект, но он зараза виснет. Ничего не закрывается и на другую вкладку не переходит.

— Давай помогу, — Вадим обходит стол и замирает.

Продолжаю издеваться над мышкой, пытаясь свернуть экран. Да что за напасть!